top.mail.ru

НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ

БЕРЕШИТ (БЫТИЕ)

МИКЕЦ

ЗНАКИ И ПРИМЕТЫ (5778-2017)
ВЕЛИКИЕ КАНУНЫ (5773-2012)
НЕБЕСНЫЙ GOOGLE (5772-2011)
ВСЕ ВО ВСЕМ (5771-2010)
НАУКА И РЕЛИГИЯ (5769-2008)
СОВЕТ ЙОСЕФА (5768-2007)
ЧЕЛОВЕЧНОЕ ПРОВИДЕНИЕ (5767-2006)
ВЕЩИЕ СНЫ (5766-2005)
СТРАСТИ ИАКОВА (5765-2004)
ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ УСПЕХ (5764-2003)
СОН И СНОВИДЕНИЯ (5763-2002)
СВЯЩЕННАЯ ИГРА (5762-2001)

ЗНАКИ И ПРИМЕТЫ ("Микец" 5778 - 14.12.2017)

Повторившееся странное событие, тем более событие, напрашивающееся на истолкование, т.е. являющееся «знаком», знамением - превращает его в достоверное.

Предзнаменование

В недельной главе «Микец» рассказывается о снах Паро, и о том, как Йосеф разгадал их: «И сказал Паро Йосефу: сон снился мне, а толкователя ему нет, а я слышал про тебя, что ты понимаешь сон, как толковать его. И отвечал Йосеф Паро, говоря: это не мое; Бог даст ответ во благо Паро. И сказал Паро Йосефу: мне снилось: вот, стою я на берегу реки. И вот, из реки выходят семь коров тучных плотью и хороших видом; и паслись на лугу. И вот, семь коров других выходят за ними, худых и очень дурных видом и тощих плотью; я не видывал подобных во всей земле Египетской, по худобе. И съели коровы тощие и худые семь прежних коров тучных. И вошли те внутрь их, но не приметно было, что они вошли внутрь их, а вид их был невзрачен, как и сначала. И я проснулся. И еще видел я во сне: вот, семь колосьев всходят на одном стебле, полных и хороших. И вот, семь колосьев засохших, тонких, опаленных восточным ветром, вырастают за ними. И поглотили колосья тонкие семь колосьев хороших. И я рассказал это волхвам, но никто не изъясняет мне. И сказал Иосеф Паро: сон Паро один: что Бог делает, то Он возвестил Паро. Семь коров хороших – это семь лет, и семь колосьев хороших – это семь лет: это один сон. И семь коров тощих и худых, вышедших за ними, это семь лет; и семь колосьев пустых и опаленных восточным ветром, это будут семь лет голода. Вот почему сказал я Паро: "что Бог делает, то Он показал Паро". Вот, наступают семь лет большого урожая во всей земле Египетской. И настанут после них семь лет голода; и забудется весь урожай в земле Египетской, и истощит голод страну. И не узнают того изобилия в стране из-за того голода, который последует, ибо он будет очень тяжел. А что повторился сон Паро дважды, это потому, что верно («ки нахон») это дело от Бога, и что Бог вскоре исполнит сие.» (41:32)

Итак, если в самих образах фараоновых снов Йосеф усмотрел тучные и неурожайные годы, то в повторении этих снов он увидел их предопределение сбыться. Раши поясняет, что слово «нахон» здесь следует понимать, не как «верно», а как «готово», в смысле «уготовано» Богом. Но сути это, конечно, не меняет. Знамение, повторенное дважды – само по себе является знамением его надежности.

Всякая теория может быть конвертирована в вероятностную. Если вместо того, чтобы упасть вниз, предмет взлетел вверх, то в какой мере это опровергает закон всемирного тяготения? Если его переформулировать в вероятностных терминах, то волноваться не следует, так как никакое единичное событие теории не опровергает.

Другое дело, если такие отклонения начнут повторяться. Теорию вероятности, разумеется, не смутит и повторный вертикальный взлет камня (ведь и для него существует какая-то вероятность), но соответствующей научной теорией люди скоро пользоваться перестанут.

Но поэтому справедливо и обратное. Повторившееся странное событие, тем более событие, напрашивающееся на истолкование, т.е. являющееся «знаком», знамением - превращает его в достоверное.

В дни коронации Николая II в какой-то газете была допущена опечатка: «На голову Его Императорского Величества была возложена корова». Все бы ничего, но на следующий день, вместе с извинениями, последовало исправление: «Следует читать: „На голову Его Императорского Величества была возложена ворона“».

Многие царствования завершались плохо, но так скверно, как царствование Николая II, не заканчивалось, пожалуй, ни одно другое.

Смысл повторяемости

Хорошо известна история о том, как повторяющийся ряд примет спас суеверного Пушкина от сибирских рудников. Друг поэта С.А.Соблевский вспоминает историю, как после смерти Александра I Пушкин решил воспользоваться смутной ситуацией и ненадолго убежать из ссылки в Петербург: «Он решился отправиться туда; но как быть? В гостинице остановиться нельзя — потребуют паспорта; у великосветских друзей тоже опасно - огласится тайный приезд ссыльного. Он положил заехать сперва на квартиру Рылеева, который вел жизнь не светскую, и от него запастись сведениями. Итак, Пушкин приказывает готовить повозку, а слуге — собираться с ним в Питер; сам же едет проститься с Тригорскими соседками. Но вот, на пути в Тригорское, заяц перебегает через дорогу; на возвратном пути из Тригорского в Михайловское — еще заяц! Пушкин в досаде приезжает домой; ему докладывают, что слуга, назначенный с ним ехать, заболел вдруг белою горячкой. — Распоряжение поручается другому. Наконец, повозка заложена, — трогаются от подъезда. Глядь! в воротах встречается священник, который шел проститься с отъезжающим барином. Всех этих встреч — не под силу суеверному Пушкину: он возвращается от ворот домой и остается у себя в деревне. «А вот каковы бы были последствия моей поездки», прибавлял Пушкин. «Я рассчитывал приехать в Петербург поздно вечером, чтобы не огласился слишком скоро мой приезд, и, следовательно, попал бы к Рылееву прямо на совещание» (декабристов).

Так называемые «приметы» - знаки ненадежные, и вера в них традицией не приветстсвуется. Тем не менее, я допускаю, что в некоторых ситуациях они работают, т.е. работают вполне промыслительно.

Ведь ангел, посланый Богом спасти человека, для выполнения задания волен выбрать любое средство. Например, чтобы задержать Пушкина, ангел мог сломать его повозку, мог наслать на поэта недуг, мог, наконец, послать к нему нежданного, но желанного гостя. Однако он был в полном праве поступить проще, а именно использовать суеверность Пушкина и направить пару зайцев перебежать ему дорогу.

В трактате «Авода зара» рассказывается: "Спросил Зонин р.Акиву: "Оба мы знаем, что в "чужом служении" нет ничего, однако мы видим, что люди уходят сломленными (болезнью), а приходят крепкими. Отчего это? "Ответил ему Акива: когда насылают на человека мучения, то заклинают их, чтобы они шли только в определённый день и выходили только в определённый день, при помощи определённого исцелителя или определённого снадобья. Когда пришло их время выйти, больной пошёл в свой языческий храм. Сказали мучения: "Не следовало бы нам выходить, но неужели из-за глупца, поступившего не так, как следует, мы нарушим клятву?"

Приметы не имеют силы, но для тех глупцов, которые в них верят, они вполне могут инспирироваться свыше. При этом важным признаком «приметы», способной действительно что-то значить, безусловно, является ее повторяемость.

То же касается «везения» и «невезения». У человека сломалась микроволновка. Случается. У всякой вещи есть ее срок. Купили новую. Но если речь идет не об одной микроволновке, а о «полосе», когда в течение нескольких дней, а то и недель в доме один за другим выходят из строя также и многие другие приборы, то мы понимаем, что дело не в нагромождении случайностей, а в целенаправленной деятельности ангела, действующего в наших же интересах, что происходящее является скорее всего «искуплением».

Как при скачке электрического напряжения во избежание пожара выскакивает пробка, так во избежание каких-либо бедствий на человека насылаются множественные мелкие неприятности. И именно их множественность и повторяемость свидетельствует, что «это дело от Бога» и следует смиренно переживать ситуацию

ВЕЛИКИЕ КАНУНЫ ("Микец" 5773 - 13.12.2012)

«Все народы пойдут – каждый во имя божества своего, а мы пойдем во имя Господа Бога нашего во веки веков» (Миха 4:1-5). Обычно эти слова трактуются как сокрушение народов, бунтующих против Бога Израиля. Но бывший главный раввин Израиля рав Исраэль Лау однажды проинтерпретировал эти слова в том смысле, что и после окончательного объединения человечества вокруг Бога Израиля, народы сохранят свою самобытность, продолжат в каком-то отношении следовать своим богам.

12 и 21 декабря

В недельной главе «Микец» мы читаем: «И было, по истечении двух лет Паро снилось: вот, он стоит у реки. И вот, из реки выходят семь коров хороших видом и тучных плотью, и паслись в тростнике. И вот, семь других коров выходят за ними из реки, худых видом и тощих плотью, и стали подле тех коров, на берегу реки. И съели коровы худые видом и тощие плотью семь коров хороших видом и тучных… И проснулся Паро, и вот, это сон. И было утром, встревожился дух его, и послал он, и призвал всех волхвов Египта и всех мудрецов его, и рассказал им Паро свой сон; но не было никого, кто бы истолковал его Паро» (41:1-8).

Итак, египетские волхвы и прорицатели оказались неспособны осмыслить значение сна Паро. Очевидно, что Йосеф имел перед ними одно преимущество, а именно дар пророчества, связь с живым Богом, который открывал ему смысл («И сказал им Йосеф: «Не от Бога ли истолкования?» 40:8).

Среди народов всегда встречалось немало прорицателей, в той или иной мере способных заглядывать в будущее, способных предвосхищать события, однако они не ухватывают целой исторической перспективы, не замечают общей картины. Сегодня подобная ситуация в значительной мере сохраняется, сегодня человечество живет в ожидании какого-то исторического финала, который от него сокрыт, но общая картина которого была явлена древним еврейским пророкам. В следующих статьях я покажу, какие конкретные соображения и прогнозы на счет «конца света» существуют, но в этой статье мне бы хотелось коснуться именно общих ощущений и предчувствий, коснуться самого того первичного «сна», который известен всем людям и подлежит истолкованию.

С подачи ньюэйджеров уже несколько лет повсюду говорят о роковой дате - 21 декабря 2012 года – «последнем дне» древнего календаря майя, который наступит чуть больше чем через неделю, в связи с которым массмедия преподнесла нам множество сценариев «конца света». Я готов поручиться, что эта дата не более роковая и не более эсхатологическая, чем та, к которой человечество так же достаточно давно готовилось, и которую отметило вчера. Я имею в виду чествование «четырех дюжин» - 12:12:12:12, то есть потешную трансцендентальную медитацию, проведенную 12 минут первого 12 декабря 2012 года. Достаточно ясно, что 21 декабря трудно ожидать, каких-либо более драматических потрясений. Между тем само это умонастроение, несомненно, навеяно какими-то подлинными духовными процессами. Сама готовность относиться к определенной дате как к эсхатологической достаточно симптоматична.

Прогресс или полифония

Сомнения в том, что история благополучно завершилась в прусской государственности, а мировой дух окончательно раскрылся в лекциях Гегеля, стали возникать еще в первой половине ХIХ века. Так в 40-х годах Белинский писал: «я имею особенно важные причины злиться на Гегеля, ибо чувствую, что был верен ему, мирясь с российской действительностью... Судьба субъекта, индивидуума, личности важнее судеб всего мира... Мне говорят: развивай все сокровища своего духа для свободного самоуслаждения духом, плачь, дабы утешиться, скорби, дабы возрадоваться, стремись к совершенству, лезь на верхнюю ступень развития, а спотыкнешься, — падай, черт с тобой... Благодарю покорно, Егор Федорович (Гегель), кланяюсь вашему философскому колпаку; но со всем подобающим вашему философскому филистерству уваженьем честь имею донести вам, что, если бы мне и удалось взлезть на верхнюю ступень лестницы развития,— я и там попросил бы вас отдать мне отчет во всех жертвах случайностей, суеверия, инквизиции, Филиппа II и пр.: иначе я с верхней ступени бросаюсь вниз головой. Я не хочу счастья и даром, если не буду спокоен насчет каждого из моих братьев по крови...».

Гегель утверждал, что история совершилась, что мировой дух реализовался, что отныне человек достиг духовного совершеннолетия, достиг полноты, в которой будет пребывать вечно, но человечество испытало лишь тяжелейшую фрустрацию. «Конец истории» выглядел не совсем так, как его обрисовали на профессорских кафедрах, но он выглядел именно «концом». На рубеже ХIХ и ХХ-го веков русский философ Владимир Соловьев вспоминал: "Что современное человечество есть больной старик и что всемирная история внутренне кончилась - это была любимая мысль моего отца, и когда я, по молодости лет, ее оспаривал, говоря о новых исторических силах, которые могут еще выступить на всемирную сцену, то отец обыкновенно с жаром подхватывал: "Да в том-то и дело, говорят тебе: когда умирал древний мир, было кому его сменить, было кому продолжать делать историю: германцы, славяне. А теперь где ты новые народы отыщешь? Те островитяне что ли, которые Кука съели? Так они, должно быть, уже давно от водки и дурной болезни вымерли, как и краснокожие американцы. Или негры нас обновят? Так их хотя от легального рабства можно было освободить, но переменить их тупые головы так же невозможно, как отмыть их черноту".

В те же годы Альберт Швейцер писал: «сейчас уже для всех очевидно, что самоуничтожение культуры идет полным ходом. Даже то, что еще уцелело от нее, ненадежно». А Шпенглер в «Закате Европы» (1918) вовсе отказался от идеи прогресса и вернулся к циклической концепции: В ХХ веке Европа переживает закат, как и вообще все цивилизации всегда переживало закат. Взлелеянная Гегелем идея европоцентризма в ХХ веке была окончательно похоронена.

Академик Ахутин пишет: «Одно из главных явлений ХХ века — закат идеи (чуть ли не мифологии) всемирно-исторического прогрессивного развития, возглавляемого Европой. Разные культуры, вольно или невольно сообщаемые друг другу в общежитии современного мира, обнаруживают неслыханные смысловые ресурсы, их уже нельзя считать историческими реликтами, застрявшими на пути, давно пройденном Европой. Но и эпохальные миры европейской истории выходят из подчинения прогрессистской схеме. Ничто, оказывается, не прошло, не преодолено развитием, не "снято" на гегелевский лад. Голоса мифа, эллинской классики, Средневековья, Просвещения, — как и голоса Востока, Африки, Латинской Америки (говоря слишком обобщенно) — звучат с новой силой и новым смыслом, вступают в заинтересованный диалог или вызывают на суд, требуя ответа. И это происходит не только в современном искусстве, где такая со-временность времен едва ли не норма, но и в философии, и в нравственном самосознании, и даже в цитадели новоевропейской цивилизации — науке».

Эта полифония, этот парад суверенностей, пришедшие на смену европоцентризму, все же обнаруживают явственный «прогрессистский» смысл в рамках пророческого видения. С точки зрения священной истории все идет по плану, в котором «полисубъектность» как раз знаменует собой некую финальную историческую сцену.

В самом деле, полифония обретает внезапный смысл в свете универсальной миссии Израиля. Разве не о ней сказано у пророка Михи: «И будет в конце дней: гора дома Господня упрочена будет во главе гор и возвысится над холмами, и стекутся к ней народы. И пойдут многие народы и скажут: идите, и взойдем на гору Господню и к дому Бога Йакова, и научит Он нас путям Своим, и пойдем дорогами Его, ибо из Циона выйдет Тора и слово Господне – из Иерусалима. И будет Он вершить суд между народами многими, и рассудит племена сильные до (пределов) далеких, и перекуют они мечи свои на орала, и копья свои – на садовые ножницы; не поднимет народ на народ меч, и не будут они больше учиться войне. И будут они сидеть – каждый под лозой виноградной своей и под смоковницей своей, и никто не устрашит (их), ибо уста Господа Цваота изрекли (это). Ибо все народы пойдут – каждый во имя божества своего, а мы пойдем во имя Господа Бога нашего во веки веков» (Миха 4:1-5).

Обычно эти слова трактуются как сокрушение народов, бунтующих против Бога Израиля. Но бывший главный раввин Израиля рав Исраэль Лау однажды проинтерпретировал эти слова в том смысле, что и после окончательного объединения человечества вокруг Бога Израиля, народы сохранят свою самобытность, продолжат в каком-то отношении следовать своим богам.

Священная история продолжается средствами еврейского народа, и в «конце времен», установленном на небесах, распавшееся человечество обретет свое единство в Иерусалимском Храме.

НЕБЕСНЫЙ GOOGLE ("Микец" 5772 - 22.12.2011)

В том мире безвестные праведники внезапно приобретают такую же популярность, которой обладали певцы и футболисты дольнего мира, а преуспевшие во многих начинаниях лица неожиданно обнаруживают себя на последних страницах небесного Googlа. Но у некоторых при переходе в иной мир рейтинг никак не меняется.

Солнцеворот

В недельной главе «Микец» рассказывается о неожиданном восхождении Йосефа в Египте. Из темницы он попал в кресло первого министра. Истолковав сон Паро, Йосеф сказал: «А теперь да усмотрит Паро мужа разумного и мудрого и поставит его над землею Египетскою. Да повелит Паро и назначит надзирателей над землею, и возьмет пятую часть с земли Египетской в семь лет урожая. И пусть они собирают все съестное наступающих хороших лет, и накопят зерна под ведением Паро, пищу в городах, и пусть хранят. И будет эта пища в запас для страны на семь лет голода, которые будут в земле Египетской, и не погибнет земля от голода. И понравилось это дело Паро и всем рабам его. И сказал Паро рабам своим: найдем ли мы такого, как он, человека, в котором дух Божий? И сказал Паро Йосефу: так как Бог возвестил тебе все сие, нет разумного и мудрого, как ты; Ты будешь над домом моим, и по слову твоему управляться будет весь народ мой; только престолом я буду больше тебя. И сказал Паро Йосефу: смотри, я назначил тебя над всею землею Египетскою. И снял Паро перстень свой с руки своей, и надел его на руку Йосефа; и одел его в одежду из виссона, и возложил золотую цепь на шею ему. И велел везти его на колеснице наместника, бывшего у него. И возглашали пред ним: "аврейх!" И назначил его над всею землею Египетскою. И сказал Паро Йосефу: я Паро; и без тебя никто не поднимет ни руки своей, ни ноги своей во всей земле Египетской». (41:32-44)

Чтение недельной главы «Микец» совпадает с Ханукой, в связи с чем обыкновенно ищутся параллели между историей восхождения Йосефа и событиями освободительной войны, возглавленной Иегудой Маккавеем. Одной из таких параллелей можно признать «переворачивание» ситуации: в одном случае «малые победили многих», в другом «отвергнутый строителями камень стал главою угла», причем все это происходит в дни зимнего солнцеворота: идущий на убыль день на Хануку (в дни чтения «Микец»), наконец, начинает увеличиваться.

Можно возразить, что ханукальное переворачивание с уменьшения продолжительности дня на его увеличение - процесс долгий, лишенный той внезапности, которой было отмечено молниеносное восхождение Йосефа. Между тем человеческая реакция на солнцеворот может быть вполне стремительной. В Талмуде рассказывается, что когда Адам был изгнан из райского сада, что произошло в осеннем месяце тишрей, он стал замечать, что дни становятся короче. Адам решил, что Всевышний решил полностью лишить его света, что сбывается проклятие «смертью умрешь». Тогда Адам стал поститься. Он не прикасался к пище неделю, и на восьмой день вдруг заметил, что день стал прибывать. Тогда он устроил восьмидневный пир, прообразующий собой праздник Хануки. Очевидно, что хотя продолжительность дня увеличилась всего на минуту, радость Адама была внезапной и полной.

И, разумеется, сходство истории Йосефа и истории маккавейских войн отмечено также и тем, что переворачивание происходит при ясном Божественном вмешательстве (в отличие от «нахафоху» Пурима). В самом деле, особенность хасмонейской войны заключалась в том, что в ней немногие победили многих. Но поскольку такое случается в жизни, потребовалось ханукальное чудо – оно подтвердило, что победа была дана именно Богом (многие противники сионизма среди харейдим считают победу в войне за Независимость делом человеческих рук, потому что она не завершилась каким-то явственным знамением).

Отвергнутый камень

В действительности это важный момент. При желании многие негодяи и диктаторы, совершенно никчемные в обыденной жизни, но с помощью преступлений и интриг пришедшие к власти, могли бы горделиво сказать: "Камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла" (117:22)

Однако при отсутствии явных знамений истинность любого успешного дела можно опознать по чистоте помыслов его начинателя, по устраненности его «эго», как сказано: «Прими Его волю как свою, и тогда Он примет твою волю как Свою» (Перкей Авот) или, как говорил Гиллель: "Мое унижение – это мое возвышение, а мое в возвышение – это мое унижение" (Ваикра Рабба 1.5) Создание еврейского государства не сопровождалось чудесными знамениями, но мотивы сотен тысяч сионистов, начиная с Герцля, были совершенно бескорыстными.

Величайший пафос иудаизма – это утверждение Царствия Божия в этом мире. Вера в торжество жизни и справедливости, вплоть до воскресения из мертвых, столь же обязательна для иудея, сколь и никак не подтверждается рациональными средствами. Книги пророков содержат множество прозрений грядущего торжества правды и мира: «И пойдут к тебе согбенными сыны притеснителей твоих, и поклонятся стопам ног твоих все презиравшие тебя, и назовут тебя городом Господа, Ционом Святого Израилева. За то, что был ты оставлен и ненавидим и никто не проходил (через тебя), сделаю Я тебя гордостью вечной, радостью во веки веков.... Не слышно будет более насилия в земле твоей, грабежа и разрушения – в пределах твоих, и назовешь спасением стены твои и ворота твои – славой.... Не зайдет уже солнце твое, и луна твоя не скроется, ибо Господь будет для тебя светом вечным, и окончатся дни скорби твоей. И народ твой, все праведники, ветвь насаждения Моего, дело рук Моих для прославления, навеки унаследуют страну, Меньший станет тысячей, и младший – народом сильным. Я, Господь, в назначенное время ускорю это». (Иешайя 60:14-22).

Ну а пока? Что происходит пока – т.е. до этого «назначенного времени», когда притеснения все еще продолжаются? До той поры существует загробный мир, в котором этот суд предварительно совершается, и истинные «краеугольные камни» тщательно отсортировываются от ложных.

В том мире безвестные праведники внезапно приобретают такую же популярность, которой обладали певцы и футболисты дольнего мира, а преуспевшие во многих начинаниях лица неожиданно обнаруживают себя на последних страницах небесного Googlа. Но у некоторых при переходе в иной мир рейтинг никак не меняется. Так, в трактате Псахим (50.а) сообщается: «раби Йегошуа Бен Лави сказал: Люди важные в этом мире, никчемны в мире грядущем. Раби Йосеф сын раби Йегошуа Бен Лави был близок смерти, и когда выздоровел, спросил его отец: что ты видел, когда был близок к смерти? Ответил он: Перевернутый мир видел я. Верховные, то есть кто были важны, оказались внизу, а нижние вверху. Сказал ему: Сын мой, тот мир, который ты видел, – мир Истины, и отношения между творениями, которые там, те, которые должны быть. И спросил: а как мы мудрецы там? И ответил: как вы здесь, так вы и там».

Магараль в «Тиферет Исраэль» пишет, что пророческое видение касается будущих событий этого мира и не распространяется на загробный мир. Но как мы видим, просачивающиеся из загробного мира сведения все же подкрепляют «фантастическую» еврейскую веру в посюстороннее торжество справедливости.

ВСЕ ВО ВСЕМ ("Микец" 5771 - 02.12.2010)

Дни Хануки обыкновенно приходятся на неделю, в которую читаются главы «Микец» и «Ваигаш». В главе «Микец» мрак, сгустившийся над семьей Йакова, достигает своего предела. Братья увидели, что они лишились не только Йосефа, и не только Шимона, но теперь еще и Биньямина, утрату которого Йаков уже никак не должен был пережить (44:22). Однако в главе «Ваигаш» тьма превращается в свет: Йосеф «находится», Йосеф открывается братьям.

Предреченный праздник

Праздник Ханука, праздник Обновления Храма, после того как тот был осквернен идолослужителями, стал отмечаться лишь тысячу лет спустя после дарования Торы, и тем не менее считается, что некоторое упоминание о празднике Света в Пятикнижии все же имеется.

В 23 главе книги Ваикра перечисляются все предписанные Торой праздничные даты: «Вот праздники Господни, священные собрания, которые вы должны созывать в назначенное для них время: В первый месяц, в четырнадцатый день месяца, в сумерки, – Пэсах Господу.... И отсчитайте себе от второго дня празднования, от дня приношения вами омэра возношения, семь недель; полными да будут они; До дня после седьмой недели отсчитайте пятьдесят дней и принесите новое хлебное приношение Господу (Шавуот).... В седьмой месяц, в первый день месяца, да будет у вас покой, напоминание о трубном звуке, священное собрание...(Рош-хашана). Но в десятый день седьмого месяца этого – день искупления, священное собрание да будет у вас; и смиряйте души ваши (Йом-Кипур).... В пятнадцатый день седьмого месяца сего – праздник Суккот, семь дней Господу. В первый день – священное собрание: никакой работы не делайте. Семь дней приносите огнепалимую жертву Господу; в день восьмой священное собрание да будет у вас (Шмини Ацерет)» (23:4-44)

Между тем сразу после этого перечня говорится о возжигании Светильника, то есть буквально о том, что имело место в дни Хануки, хронологически следующей за Шмини Ацерет: «И сказал Господь Моше, говоря: Прикажи сынам Израилевым, чтобы они доставили тебе масла оливкового чистого, выбитого, для освещения, чтобы возжигать светильник постоянно. Вне завесы откровения в шатре собрания должен ставить его Аарон пред Господом от вечера до утра всегда: (это) устав вечный в роды ваши. На светильнике чистом да расставит он лампады пред Господом всегда». (24:2-4)

Праздничный круг

Хорошо известно, что весенние и осенние праздники симметричны. Вселенский Новый год, отмечаемый первого тишрея (Рош-Хашана) – соответствует Первому Нисану – Новому году израильских Царей. Отмечаемому десятого тишрея Йом Кипуру соответствует Шабат Ха-гадоль (в год исхода выпавший на 10 нисана), семь дней Песаха соответствуют неделе Суккота, и соответственно Пятидесятому дню (Шавуоту) соответствует собрание Восьмого дня - Шмини-Ацерет (8 - это 7 + 1, в то время как 50 - это 7х7 + 1).

Между тем интересно отметить, что два дополнительных праздника – Ханука и Пурим в сущности также симметричны. Каким образом? Ведь Пурим отмечается менее чем через три месяца после Хануки? Месяцу кислеву на годовом круге противостоит месяц сиван, но никак не адар. Но дело в том, что одна, причем важнейшая дата пуримской истории, дата в которую как раз все и «перевернулось», имела место именно в сиване, 23 сивана: «И призваны были в ту пору писцы царские, в третий месяц, то есть в месяц сиван, в двадцать третий день его, и написано было все так, как приказал Мордехай, – иудеям, сатрапам и начальникам, и правителям областей, что от Оду и до Куша – ста двадцати семи областям, каждой области письменами ее и каждому народу на языке его, и иудеям – письменами их и на языке их. И написал он именем царя Ахашвероша, и скрепил (печатью) перстня царского, и отправил письма с верховыми гонцами, ездившими верхом на рысаках царских с конных заводов, О том, что царь разрешил иудеям каждого города собраться и встать на защиту жизни своей: истреблять, убивать и губить всех вооружившихся из народа и из области, тех, кто (готов) напасть на них, – с детьми и женами, и разграбить имущество их. В один день во всех областях царя Ахашвероша, в тринадцатый день двенадцатого месяца, то есть месяца адара» (8:9-12).

Итак, первому дню Хануки, т.е. 25 кислева, наступающему в период, когда продолжительность ночи приходит к своему пределу (и вскоре начинает сокращаться), противостоит день 23 сивана – один из наиболее светлых дней в году, день, в который грозящее евреям на Пурим тотальное истребление было отменено.

И, наконец, еще одно важное совпадение. Дни Хануки обыкновенно приходятся на неделю, в которую читаются главы «Микец» и «Ваигаш». В главе «Микец» мрак, сгустившийся над семьей Йакова, достигает своего предела. Братья увидели, что они лишились не только Йосефа, и не только Шимона, но теперь еще и Биньямина, утрату которого Йаков уже никак не должен был пережить (44:22). Однако в главе «Ваигаш» тьма превращается в свет: Йосеф «находится», Йосеф открывается братьям.

Между тем в главе «Микец», когда Йосеф еще продолжал свою игру, описывается один эпизод, в котором уже просматривается всеобщее примирение: «И сели они пред ним, первородный по первородству его и младший по молодости его, и дивились эти люди друг пред другом. И подносили им доли от его лица; и доля Биньямина была впятеро больше доли каждого из них. И они пили и пировали с ним» (43:34).

Со ссылкой на мидраш (Берешит раба 92) Раши пишет по поводу последних слов: «С того дня, когда продали его, не пили вина, и он также не пил вина. А в тот день пили». Иными словами, все братья были вместе, и сами не ведая того, засвидетельствовали свое единство.

Но в дни Пурима происходит нечто подобное: даже обыкновенно не ладящие между собой евреи все же объединяются в память об избавлении, объединяются за бутылкой вина. А благодаря главе «Микец» вспомнить об этом всеобщем единении вполне уместно также и в Дни Хануки, когда еврейский народ празднует годовщину избавления от духовной и культурной гибели.

НАУКА И РЕЛИГИЯ ("Микец" 5769 - 25.12.2008)

Опиум народа?

В недельном чтении "Микец" рассказывается о возвышении Йосефа в Египте и о том, как перед ним предстали продавшие его в рабство братья. Оставаясь неузнанным, Йосеф затевает с братьями игру, целью которой является подведение их к раскаянию, к пробуждению их совести: Йосеф скрыл от братьев, кто он; подстроил прибытие в Египет Биньямина, а затем обнаружил среди его вещей "пропавший" кубок, результатом чего должно было явиться рабство Биньямина. События эти выглядели как Божественный промысел, который братья истолковали как кару небес, постигшую их за продажу Йосефа. "И сказал Иегуда: Что сказать нам вашему господину, что нам говорить и чем нам оправдаться. Бог нашел вину за твоими рабами. Вот мы рабы моему господину, и мы, и тот, в чьих руках найден кубок". (44:16).

Раши со ссылкой на "Беpeшит paбa (92) следующим образом поясняет слова Иегуды: "Мы знаем, что не провинились (пред тобой), но Вездесущему угодно, чтобы такое постигло нас. Тот, Кому мы задолжали, нашел место (и время) взыскать с нас долг".

Раскаяние, пробуждение совести – это исток и центральное содержание религиозной жизни. Как сказано в Талмуде: "Туда, где стоят раскаявшиеся грешники, не могут попасть даже праведники». (Брахот, 34), или «Сила раскаяния такова, что она превращает грехи в заслуги». (Йома, 81). Но разве совесть не может пробудиться без осознания того, что на тебя взирает всевидящее око? Без осознания того, что тебя ждет приговор, вынесенный всесильным и праведным Судьей? Вопрос риторический. Ведь в конце концов вся сольрассказанной в нашей недельной главе истории в том-то и состоит, что "место взыскать долг" приготовил человек; что раскаяние братьев было "срежиссировано" Йосефом, а не Богом!

Разумеется, Йосеф верил, что того же хочет и сам Всевышний, как верил в то, что не братья "послали его в Египет, а Бог" (45:8), но формально, во всяком случае, все было подстроено именно человеком: Всевышний оставался безучастен и Сам никаких знаков братьям вроде бы не подавал. А значит, пробуждение совести братьев (опять же, формально) произошло помимо "религии". Или другими словами, "религия" в данном случае выступила тем самым «опиумом», который в ней видел Маркс. В главе "Микец" Тора описывает ту ситуацию, которая видится атеистами, убежденными в том, что религии были изобретены всякими "ловкачами" вроде Йосефа, частично обманывающихся сами, частично обманывающими других. Иными словами, историю, рассказанную в "Микец", мы можем воспринять как своеобразное прорицание, провозвестие грядущей атеистической или агностической ситуации: мы не знаем, существует ли Бог, но в любом случае совесть присуща человеку сама по себе и не нуждается для своего пробуждения ни в какой религии.

Нравственный закон

У этой позиции имеются свои серьезные основания даже и с религиозно точки зрения. Ведь вся сила и смысл совести заключены именно в заретушированности ее Источника. Чем более сокрыт Божественный лик, тем большего уважения заслуживает человеческая способность припоминать Его очертания. Как бы то ни было, очевидно, что раскаяние в такой же мере возможно вне религии, как и в ней. "Этическое поведение человека должно основываться на сочувствии, образовании и общественных связях, – писал Эйнштейн. - Никакой религиозной основы для этого не требуется. Было бы очень скверно для людей, если бы их можно было удержать лишь силой страха и кары и надеждой на воздаяние по заслугам после смерти".

О сущностном сходстве некоторых аспектов секулярного и иудейского опытов говорится уже давно. Так, еврейский историк Дубнов объяснял массовую ассимиляцию евреев именно тем, что в лице секуляризма человечество наконец-то доросло до еврейского уровня. А рав Авраам Ицхак Кук и вовсе сказал: "Есть такая вера, которая все равно что неверие. А есть такое неверие, такой атеизм, который на самом деле является верой".

Коснемся лишь одной из важнейших составляющей секулярной культуры, коснемся науки. Талмуд признает, что астрономия и геометрия составляют периферию Торы и помогают понять ее мудрость (Перкей Авот 3:23). При виде светского ученого следует произносить благословение ("Благословен, давший от премудрости Своей плоти и крови"). Но если такая почесть воздавалась по отношению к древней, языческой учености, то к учености Нового времени (предполагающей идею Первопричины личностного характера) религиозный пиетет должен быть несравненно выше. Новоевропейский научный поиск просто не может каким-то образом не быть сопряжен с традиционным религиозным поиском. Кант в "Лекциях по этике" говорит: "Лишь ученый созерцает красоту, заложенную Богом в мир, и использует мир с той целью, с которой Бог его создал. С какой же целью заложил Бог красоту в природу, если не с целью созерцания ее? Так как только ученые полностью постигают цель творения, то кажется, что будто бы только они обладают внутренней ценностью. Приобретенные ими познания относятся к вопросу, почему Бог создал мир. Да, таланты, заложенные в человеке, развиваются лишь одними учеными".

Кто-то сказал, что "свободный обмен мнениями – это то, что отличает университет от мечети". Про синагогу, про йешиву, такого, разумеется, сказать немыслимо. Предмет исследований и исследовательские методы в бейт-мидраше и в научной лаборатории весьма различны, но свободный обмен мнениями - это совсем не то, что отличает сообщество раввинов от сообщества ученых. Имеется точка, в которой раввины и светские ученые одержимы единой жаждой истины, в которой они подчинены единой бескорыстности и честности. Раввин-профессор (каковым, кстати, является новоизбранный глава партии религиозных сионистов Еврейский Дом - Даниэль Гершкович) – это в определенном смысле идеал.

Даже зачастую оспаривая религиозную истину, подлинная наука к этой истине приближается. Как писал Эйнштейн в частном письме (24.03.54): "Я не верю в личного Бога. Свое отношение к Богу я выражал ясно и никогда не отказывался от своих слов. Если же что-то из моих высказываний может показаться кому-то религиозным, то это, вероятно, - мое безграничное восхищение структурой мира, которую нам показывает наука". Как мы видим, не только совесть, но даже и живое религиозное чувство возможны вне практической религии. Причем совесть оказывается напрямую связана с "научной деятельностью".

Кант продолжает: "Язык истинного разума скромен. Все люди равны, и только тот обладает внутренним ценностным преимуществом перед другими, кто с моральной стороны безупречен. Науки суть принципы улучшения моральности. Для уяснения моральных понятий требуются опыт и объясняющие понятия. Развитие наук облагораживает человека, и любовь к науке уничтожает многие низменные склонности. Юм говорит, что не существует ученого, который по крайней мере не был бы честным человеком. С другой стороны, моральность способствует развитию наук. Порядочность и уважение прав других людей сильно способствует развитию научного познания. Честность ученого требует, чтобы в его писаниях не скрывались слабые места и заблуждения". Впоследствии к этому "академическому" аспекту внетрадиционной религиозности добавилась экзистенциальная философия, уже напрямую озадаченная поиском смысла, в пределе - религиозного смысла.

Иудаизм хранит в себе тайну Создателя мира во всей той полноте, в которой Тот пожелал открыть ее человечеству, но для того чтобы человечество могло признать это, для того чтобы оно могло заметить значение Израиля и воспринять открытую ему истину, иудаизм должен быть представлен понятным внешнему миру образом. Как когда-то миллионы евреев сломя голову бросались в секулярную культуру, обнаружив в ней нечто родное и равное себе, так и секулярное человечество, в какой-то момент обратит внимание на свой параллелизм с иудаизмом и сломя голову бросится к нему, как сказано: "Еще (будет время), когда придут народы и жители городов многих, И пойдут жители одного (города) к (жителям) другого, говоря: пойдем молиться Господу и искать Господа Цеваота: пойду и я. И придут народы многие и племена сильные искать Господа Цеваота в Йерушалаиме и молиться Господу. Так сказал Господь Цеваот: в те дни схватятся десять человек из всех народов разноязычных и держаться будут за полу иудея, говоря: пойдем с вами, ибо слышали мы, что с вами Бог". (Захар 8:20-23)

Но это пророчество может сбыться не раньше, чем иудаизм научится свободно владеть языком секуляризма, и будет – в такой мере, в какой это вообще мыслимо - представлен на этом языке. Как писал рав Кук: "Сейчас, в последних поколениях, мы должны исправить это искривление и мудрецы должны подружиться с науками и современными знаниями, раскрывающими своего Создателя, в понимании их высшего смысла, их истинной духовной сути. И тогда сама собой вернется прежняя сила, способная освятить все жизненные знания и объединить небо и землю во имя Израиля" ("Квацим миктав яд кадшо" 12)

СОВЕТ ЙОСЕФА («Микец» 5768 - 06.12.2007)

В романе "Мастер и Маргарита" после бала Воланд дает Маргарите следующий совет: «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас, сами предложат и сами все дадут». Йосеф, как мы видим, действовал именно так. Он ни о чем не попросил Паро, и тот сам предложил ему стать первым министром. При этом уместно отметить, что это был не первый случай, когда Йосеф безо всякой инициативы со своей стороны возвышался.

Совет Воланда

В недельной главе "Микец" рассказывается об истолковании Йосефом снов Паро и о том совете, который он ему после этого дал: «И сказал Иосэйф Паро: сон Паро один: что Бог делает, то Он возвестил Паро. Семь коров хороших – это семь лет, и семь колосьев хороших – это семь лет: это один сон. И семь коров тощих и худых, вышедших за ними, это семь лет; и семь колосьев пустых и опаленных восточным ветром, это будут семь лет голода… А теперь да усмотрит Паро мужа разумного и мудрого и поставит его над землею Египетскою. Да повелит Паро и назначит надзирателей над землею, и возьмет пятую часть с земли Египетской в семь лет урожая. И пусть они собирают все съестное наступающих хороших лет, и накопят зерна под ведением Паро, пищу в городах, и пусть хранят. И будет эта пища в запас для страны на семь лет голода, которые будут в земле Египетской, и не погибнет земля от голода. И понравилось это дело Паро и всем рабам его. И сказал Паро рабам своим: найдем ли мы такого, как он, человека, в котором дух Божий? И сказал Паро Йосефу: так как Бог возвестил тебе все сие, нет разумного и мудрого, как ты; Ты будешь над домом моим, и по слову твоему управляться будет весь народ мой; только престолом я буду больше тебя». (41:25-40)

Йосеф не попросил Паро назначить его министром, он лишь рекомендовал в самом общем виде: "да усмотрит Паро мужа разумного и мудрого", и тотчас же получил назначение: «И сказал Паро Йосефу: Ты будешь над домом моим» (41:39)

Это общее положение духовной жизни: человек, стремящийся выполнить волю Всевышнего, достигает успехов, которые неотчуждаемы от него самого, которые воспринимаются как его успехи, как сказано: "Исполняй Его волю как свою: тогда Он будет исполнять твою волю, как Свою" (Перкей Авот 2:4). В романе "Мастер и Маргарита" после бала Воланд дает Маргарите следующий совет: «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас, сами предложат и сами все дадут».

Йосеф, как мы видим, действовал именно так. Он ни о чем не попросил Паро, и тот сам предложил ему стать первым министром. При этом уместно отметить, что это был не первый случай, когда Йосеф безо всякой инициативы со своей стороны возвышался. Так было в доме Потифара: «И был Господь с Йосефом, и стал он человеком, преуспевшим (в делах), и жил в доме господина своего, Египтянина. И увидел господин его, что Господь с ним, и что всему, что он делает, Господь дает успех в руке его. И обрел Йосеф милость в глазах его, и служил ему. И он назначил его над домом своим, и все, что у него, отдал в руки его. И было, с того времени, как он его назначил над домом своим и над всем, что имел, Господь благословил дом Египтянина ради Йосефа, и было благословение Господне на всем, что у него в доме и в поле». (39:2-6)

Точно также случилось и после того как Йосеф попал в тюрьму: «И был Господь с Йосефом, и простер к нему милость, и даровал ему благоволение в очах начальника темницы. И отдал начальник темницы в руки Йосефа всех узников в темнице, и во всем, что там делали, он был распорядителем. Начальник темницы и не смотрел ни за чем, что в руках его, потому что Господь был с ним, и во всем, что он делал, Господь давал успех». (39:21-23)

Но как мы ясно видим из текста Торы, Йосеф продвигался не только и не столько потому, что он "ничего ни у кого не просил", но и потому, что он выглядел успешным, а успешность эту он получил исключительно от Всевышнего.

Но просил ли Йосеф об этом успехе у Бога? Уверенности в этом как раз нет. Дело в том, что тот, кто чувствует себя пребывающим в руках Всевышнего, желает только предельно полно выполнить доверенную ему миссию, а не получить чего-то для себя. А о том, что отношение Йосефа к событиям его жизни было именно таковым, свидетельствуют его слова, обращенные к братьям: "Не вы послали меня сюда, но Бог" (45:8)

Примеры такой молитвенной сдержанности встречаются в Писании. Так из рассказанного в главах "Лех-леха" и "Вайера" мы ясно видим, что Авраам очень хотел иметь детей, но в то же время Тора не сообщает о том, чтобы он об этом молился. Вот как, например, рассказывается об этом в следующем эпизоде: «И сказал Аврам: Господи Боже! что Ты дашь мне? Вот я отхожу бездетный, а домоправитель мой это Элиэзер из Дамаска. И сказал Аврам: ведь Ты не дал мне потомства, и вот, домочадец мой наследует мне. И вот, сказано ему слово Господа: не будет он тебе наследовать; но тот, кто произойдет из недр твоих, будет тебе наследовать.» (Берешит 15:2)

Как мы видим в этом эпизоде Авраам ни о чем не просит, он только сетует, он только констатирует. Когда же Авраам получил своего долгожданного ребенка? После того, как он помолился об Авимелехе, в доме которого Всевышний "затворил всякое чрево" (Берешит 20:17-18). Именно после этой молитвы "Господь помянул Сару" (21:1).

В Гемаре в этой связи сказано: "Когда кто-либо просит милосердия для своего ближнего, сам нуждаясь в том же, о чем просит для другого, то ему отвечают вначале" (Бава Кама 92). Итак, мы видим, что Аврам вроде бы не просил для себя у Бога чудесного ребенка, хотя и страстно желал его. Что это значит? Неужели совет Воланда действительно в такой же мере уместен по отношению к Царю Небесному, в какой он уместен по отношению к царю земному?

Просить или не просить?

Среди множества общих просьб – о собрании изгнанников, о восстановлении храма и т.д. - в еврейском молитвеннике можно встретить и вполне частные просьбы – просьбы о пропитании, об исцелении, об успешном путешествии и т.п. Но интересно, что даже эти частные молитвы в значительной мере подразумевают всю общину, а не только самого себя.

Разумеется, обычный человек часто молится и о каких-то своих конкретных нуждах, которые заведомо не могут находиться в молитвеннике, и нередко Бог положительно отвечает на его просьбы. Однако даже такие молитвы - молитвы обычного среднего человека - настойчивы лишь до определенного предела, а именно лишь до того момента пока человек этот не сомневается в том, что просьба его уместна.

Что же касается человека духовного, то он заранее осторожен в своих обращениях к Всевышнему. Разумеется, он может просить Бога, чтобы Тот избавил его от порочных наклонностей, даже от чрезвычайных испытаний, но он никогда не станет просить Его о своем внешнем успехе и о каких-то конкретных благах. Ведь согласно его вере, Бог наперед знает, что ему полезней и лучше, и поэтому всякая его просьба о благословении какого-то его частного предприятия всегда завершается возгласом "да совершится воля Твоя".

В целом просить у Бога за себя и для себя не только правомочно и правильно, но и настолько естественно, что было бы нелепо ожидать от человека обратного. Однако, обращаясь с таким прошением, одновременно человек исследует также и волю Создателя, отдавая предпочтение именно ей. Отсюда может создаваться впечатление, что он не просит для себя у Всевышнего вовсе, как вовсе не просит – по мудрому совету Воланда – у царя земного. Но впечатление это обманчивое. Лучший тому пример - молитва Моше Рабейну о том, чтобы Всевышний дал ему войти в Эрец Исраэль: «И умолял я Господа в то время, говоря: Владыка Господи! Ты начал показывать рабу Твоему величие Твое и крепкую руку Твою; да кто же тот Бог на небе и на земле, который сделал бы подобное деяниям Твоим и подвигам Твоим? Дай перейду я и посмотрю на эту землю добрую, которая за Иорданом, на эту гору прекрасную и на Ливан. Но разгневался Господь на меня за вас и не послушал меня, и сказал мне Господь: полно тебе, впредь не говори Мне более об этом. Взойди на вершину и взгляни глазами своими на запад и на север, и на юг, и на восток, и посмотри глазами своими, ибо ты не перейдешь этого Иордана». (Дварим 3:23-27)

Существуют разные мнения относительно того, что бы произошло, если бы Моше еще раз попросил Всевышнего. Но факт налицо: он больше не просил.

ЧЕЛОВЕЧНОЕ ПРОВИДЕНИЕ ("Микец" 5767 - 21.12.2006)

Уникальный опыт

В недельной главе «Микец» описывается, как Йосеф разгадал сны Паро и сделался его правой рукой. Далее описывается, как Йосеф встретил своих братьев, прибывших в Египет за пропитанием: вместо того, чтобы сразу поставитиь все точки над «i» в их взаимоотношениях, он затеял с братьями игру в кошки-мышки, изображая из себя грозного правителя, заподозрившего их в шпионаже.

Зачем он это сделал? Если мы отвергнем предположение, что это была пустая забава, розыгрыш, устроенный для потехи (вроде тех, которые устраиваются в популярных телепрограммах), то единственным объяснением может быть назидание – как будто Йосеф хотел пробудить совесть братьев.

Обычно такой ответ и дается. Между тем его едва ли можно признать удовлетворительным. Во-первых, считается, что братья уже раскаялись, и спускаясь в Египет за пропитанием, надеялись разыскать там также и Йосефа. А во-вторых, стоила ли овчинка выделки? Нужно ли было терзать братьев и продлевать скорбь отца, ради, в сущности, заранее ясного результата - примирения? В этом случае, правда, Иегуда не предложил бы отдать себя в рабство вместо Биньямина. Но поступок этот как раз неоднозначен, и его смысл я постараюсь рассмотреть в следующий раз.

В любом случае, если пренебречь этим самоотверженным порывом Иегуды, то сцена, описанная в начале следующей главы «Ваигаш» (45:1-8) вполне могла бы состояться при первом посещении братьями Египта. Уже сейчас, в главе «Микец» Йосеф мог бы открыться братьям и сказать им: «Итак, не вы послали меня сюда, а Бог».

Дело, видимо, не только в назидании, но и в пророческой миссии. Ведь очевидно, что в этой игре Йосеф принимает на себя роль провидения, чтобы не сказать самого Всевышнего. В самом деле, для братьев все происходящее выглядело провиденциальным наказанием за их преступление. Сами братья видели в случившемся руку Всевышнего: «И говорили они друг другу: точно мы виноваты из-за брата нашего; потому что мы видели страдание души его, когда он умолял нас, но мы не послушали; за то и нашло на нас горе это. И ответил им Реувен, говоря: ведь я говорил вам: "не грешите против мальчика", но вы не послушались; и вот кровь его и взыскивается» (42:21-22).

По-видимому, это можно признать единственно верным объяснением: не Йосеф разыграл братьев, а Бог. Йосеф лишь Ему подыгрывал, лишь искусно развивал заданную небесами тему, раскрывая, как талантливый режиссер, все возможности Божественного сценария.

Причем эта игра началась не с появлением братьев на пороге его министерской канцелярии, а по меньшей мере с момента возвышения Йосефа в доме Потифара. Уже тогда Йосеф, без сомнения, мог бы отправить послание своему отцу, по утверждению Рамбама, находящемуся всего в семи днях пути от него.

Р.Йешая Галеви Горовиц (1560-1630) утверждает в своей книге «Шней лухот абрит», что Йосеф был принужден небесами скрывать от отца, что он жив. Но если так, то значит, вся игра, описанная в нашей главе, была игрой небес. И уж, разумеется, именно такой представлялась она отцу и братьям Йосефа.

Итак, мы видим, что напряжение поддерживается на протяжении всей главы «Микец», и в последних строках достигает своего максимума. Братья видят, что они караются небесами за преступление, совершенное ими против Йосефа. То, что начали они, продав Йосефа, темные силы продолжают по отношению к Биньямину – он попадает в рабство.

В первых строках следующей главы встанет Иегуда, предложит остаться в неволе вместо Биньямина, после чего Йосеф откроется братьям, и все узнают, что это была просто игра, что все чудесным образом разрешается.

Но пока они еще не знают об этом, пока все ужасно. Таким образом, то, что происходит в этих последних строках главы «Микец» - это взгляд снизу, с земли, это то, как действительность видится нами под небесами: все ужасно. Следующая глава «Ваигаш», напротив, представляет открывшуюся истину, а также тот взгляд свыше, который был сокрыт от братьев в главе «Микец»: «все чудесно устраивается».

Предпринятая Всевышним игра, именно благодаря тому, что она была проведена в паре с Йосефом, делает веру и надежду более доступными для нас. Даже находясь в отчаянном положении, мы продолжаем искать выход...

Как Йосеф открылся братьям, так и Всевышний откроется своим сынам. Грозный и очерняющий нас в этом мире Судья, вдруг предстанет любящим и милующим Отцом, как сказано в трактате «Кидушин 35.б»: «Тому, у кого заслуг больше, чем грехов, посылаются ему несчастья... Тому, у кого грехов больше, чем заслуг, посылают благополучие». Комментаторы поясняют: «несчастья, чтобы милость ему была оказана в грядущем мире; благополучие, чтобы выплатить ему награду в этом мире».

Таким образом перед нами уникальный случай, когда человек (пророк) не только видит все, что происходит на самом деле и произойдет в будущем, но и сам включается в Божественную игру. Но благодаря этому игра самого Всевышнего начинает выглядеть для нас более понятной, доступной и близкой.

Пес и созвездие Пса

В этом пункте мы вступаем в очень непростую теологическую область. Как понимать подобие Бога и человека? До каких пределов позволительно «гуманизировать» Создателя?

Рамбам категорически запрещает делать это даже в самом минимальном виде. Так 35 глава «Путеводителя заблудших» начинается такими словами: «Не мни, что изложенное нами в предыдущих главах относительно возвышенности предмета, его сокровенности и трудности для постижения, относительно необходимости утаить его от толпы, касается также отрицания телесности (Бога) и наличия (у Него) аффектов. Это не так. Ибо, как надлежит внушать детям и провозглашать в народе, что Бог, великий и славный, - един и что не подобает поклоняться никому, кроме Него, так же следует втолковывать, что Он – нетелесен и нет совершенно ни малейшего подобия между Ним и Его творениями в чем бы то ни было; что Его существование не сходно с их существованием, жизнь Его не сходна с жизнью живых существ из их числа, Его знание не похоже на знание тех из них, кто обладает знанием. И различие между Ним и творениями не есть только различие между великим и малым, но - различие по виду существования. Иными словами, следует внушать каждому, что Его знание и наше знание, Его могущество и наше могущество отличаются друг от друга не как великое от малого или сильное от слабого и тому подобное, ибо сильное и слабое непременно уподобляются в том, что касается вида, и их охватвает одно общее определение».

Итак, Рамбам усматривает в «гуманизации» Всевышнего даже не какой-то ложный теологический ход, а недопустимое проявление воображения и чувств в повседневной религиозности.

Но что за религию он нам тогда предлагает? Разве не ту самую религию «философов и ученых», от которой отрекался Пакаль, и которую исповедывал Спиноза? Как, в самом деле, перекликается с приведенными словами Рамбама слеующее высказывание амстердамского еретика: «Разум и воля, которые составляли бы сущность Бога, должны были быть совершенно отличны от нашего разума и нашей воли и могли бы иметь с ними сходство только в названии; подобно тому, например, как сходны между собой созвездие Пса и пес – лающее животное».

Понятно, что если бы иудаизм объявил единственно верным этот подход, то он давно бы вывел себя из числа религий. Но в то же время иудаизму не повредило и то, что он не отверг подход Рамбама как еретический.

Таким образом «дегумаизирующая» Всевышнего теология Рамбама должна рассматриваться в комплексе с иудейской мистикой, последовательно «гуманизирующей» Его. На протяжении веков еврейские философы и мистики отчаянно спорили между собой, но традиция признала правомочность обоих подходов, антиномически сопрягая их.

Сопряжение это носит, к сожалению, стихийный, можно сказать даже, анонимный характер. Насколько мне известно, никто не утрудил себя задачей теологически сознательно связать два этих подхода именно как антиномические.

В этой статье также нет места для подобного рода изысканий. Но в то же время здесь уместно заметить, что необычная игра Йосефа дает нам ясное ощущение того, что практическая религия - это всегда преодоление той пропасти, которая разверзается между теологией, «гуманизирующей» Всевышнего и теологией «дегуманизирующей» Его.

ВЕЩИЕ СНЫ («Микец» 5766 - 29.12.05)

Сны и сновидения

В недельной главе «Микец» рассказывается о возвышении Йосефа, которое последовало после того, как он истолковал сон Паро.

«И сказал Иосеф Паро: сон Паро один: что Бог делает, то Он возвестил Паро. Семь коров хороших – это семь лет, и семь колосьев хороших – это семь лет: это один сон. И семь коров тощих и худых, вышедших за ними, это семь лет; и семь колосьев пустых и опаленных восточным ветром, это будут семь лет голода. Вот почему сказал я Паро: «что Бог делает, то Он показал Паро». Вот, наступают семь лет большого урожая во всей земле Египетской. И настанут после них семь лет голода; и забудется весь урожай в земле Египетской, и истощит голод страну. И не узнают того изобилия в стране из-за того голода, который последует, ибо он будет очень тяжел. А что повторился сон Паро дважды, это потому, что верно это дело от Бога, и что Бог вскоре исполнит сие. А теперь да усмотрит Паро мужа разумного и мудрого и поставит его над землею Египетскою. Да повелит Паро и назначит надзирателей над землею, и возьмет пятую часть с земли Египетской в семь лет урожая. И пусть они собирают все съестное наступающих хороших лет, и накопят зерна под ведением Паро, пищу в городах, и пусть хранят. И будет эта пища в запас для страны на семь лет голода, которые будут в земле Египетской, и не погибнет земля от голода. И понравилось это дело Паро и всем рабам его. И сказал Паро рабам своим: найдем ли мы такого, как он, человека, в котором дух Божий? И сказал Паро Йосефу: так как Бог возвестил тебе все сие, нет разумного и мудрого, как ты. Ты будешь над домом моим, и по слову твоему управляться будет весь народ мой; только престолом я буду больше тебя. И сказал Паро Йосефу: смотри, я назначил тебя над всею землею Египетскою. И снял Паро перстень свой с руки своей, и надел его на руку Йосэйфа; и одел его в одежду из виссона, и возложил золотую цепь на шею ему. (43) И велел везти его на колеснице наместника, бывшего у него. И возглашали пред ним: "аврейх!" И назначил его над всею землею Египетскою». (41.25-43)

Мы видим одно примечательное обстоятельство: Йосеф возвысился не после того, как подтвердилось его толкование сна Паро, а сразу после того, как он этот сон истолковал. Случилось так, что Паро почему-то поверил Йосефу. Разумеется, он понимал, что сурово наказал бы Йосефа потом, если бы его предсказание не подтвердилось, но тот кредит доверия, который был им при этом выказан, был безусловно весьма велик. С чем это может бытть связано?

В тратате Брахот (Гл 9), где рассматриваются сны Йосефа и сны вообще, высказывается одно интересное суждение: «Сказал раби Хисда: Неистолкованный сон, как не прочитанное послание. И до той поры пока не истолкован, не может исполниться. Истолкование сна – создание его смысла».

Возможно, эта особенность вещих снов была известна Паро, и он решил «поставить» на предложенный Йосефом смысл.

Но как это возможно? Что за этим эффектом может стоять?

Выдавание желаемого за действительное не всегда является самообманом, иногда это вполне работающий механизм поднятия «боевого духа». Так перед боем боксеры нередко заводятся, предрекая своим партнерам полное поражение.

Между тем если вдуматься, то эта подмена (желаемым действительного) лежит в основе почти всех приемов практической магии. Маг создает визуализацию удачи, для того чтобы привести ее в мир. Наиболее распространенным и известным опытом такого рода магии является так называемая трансцендентальная медитация. По-видимому, истолкование сна относится к этому же ряду явлений, причем его магический характер в такой мере слабо выражен, что непредосудителен даже и для служителя Всевышнего.

Говоря о снах Паро, приводимых в главе «Микец», нельзя не упомянуть также и о двух других снах, а именно об исполнившихся в этой главе снах самого Йосефа. В одном сне Йосефу приснилось, что связанный им сноп стоял прямо, а снопы, связанные братьями, поклонились ему. В другом сне Йосеф видел, как ему поклонились солнце, луна и одиннадцать звезд.

В главе «Микец» мы читаем: «И поклонились ему до земли. И вспомнил Йосеф сны, которые снились ему о них, и сказал он им: Соглядатаи вы!» (42.9).

Отец Йосефа пока еще не поклонился, но это произойдет позже, пусть и при посредничестве все тех же братьев: «И пришел Йосеф домой, и они принесли ему дар, который на руках их, в дом, и поклонились ему до земли» (43.26).

Дар Йосефу был послан Иаковом (43.11-14), соответственно и поклон братьев был не только их собственным поклоном, но и поклоном, переданным ими от их отца.

При этом интересно, что Йосеф лишь рассказал братьям увиденные им сны, но истолковали их именно они, а не он. Причем истолковали именно в том смысле, в каком все и произошло.

Услышав о первом сне, братья сказали: «Неужели ты будешь царствовать над нами?» (37.8)

Другой сон также был истолкован не Йосефом, а отцом. «И побранил его отец его, и сказал ему: что это за сон, что приснился тебе? Неужели придем, я и твоя мать, и братья твои поклониться тебе до земли?» (37.10)

Итак, мы опять же видим, что истолкование создает действительность. Братья сами ощутили смысл увиденного Йосефом сна, хотя могли попытаться отыскать какое-то другое истолкование и тем самым воздержаться от своих враждебных действий. Они сами в значительной мере породили ту реальность, которая была лишь предвосхищена во сне, но оставалась сокрытой. Истолкования братьев и Иакова породили соответствующую действительность.

Грубый прибор

Отдельного рассмотрения заслуживает аргумент самого Иакова, а именно заведомо неверный элемент сна. Действительно, мать Йосефа не могла прийти поклониться ему, так как к тому моменту уже умерла. Некоторые обнаруживают, что это обстоятельство даже «зашифровано» в соответствующем стихе Торы: «Сон этот, который тебе приснился» - «Халом азе, ашер халамта» (37.10). Если слить слова «ашер-халамта», то можно прочитать «рахель-мета» - Рахель умерла.

Как же в самом деле сон Йосефа мог сбыться, если он содержал заведомо вздорный элемент?

В том же фрагменте трактата «Брахот» эта трудность объясняется тем, что сновидение является «грубым прибором» предвидения, прибором почти неизбежно допускающем ошибки: «И еще сказал раби Хисда: хороший сон полностью не сбывается и плохой сон полностью не сбывается... «Пророк, который видел сон, пусть и рассказывает его как сон, а тот, в ком слово Мое, пусть говорит истину слова Моего. Что общего у мякины с чистым зерном? – сказал Господь» (Иерем 23.28).

Спросили, что значит мякина и пшеница в отношении ко сну? Ответил раби Йоханан со слов раби Шимона бар Йохайя: Как невозможно, чтобы была чистая пшеница без мякины, так невозможно, чтобы был сон без бессмысленных вещей. В любом сне, который сбывается, имеются также и вещи пустые. Сказал раби Берахия: Никакой сон не сбывается полностью. И это учится из снов Йосефа (Брешит 37.9). Потому что в тот момент его мать уже не была в живых. Итак, несмотря на то что сон сбылся, было в нем и то, что не сбылось».

Итак, сон может быть вещим, может быть пророческим. Но в отличие от пророчества, сновидение - обманчивое средство заглядывания в будущее. И Св.Писание и Гемара проводят ясное различие между пророчеством и сном, который может быть пророческим.

Пророчество - ясно и однозначно, и сколько бы человек ни желал услышать «хорошее» пророчество, в конечном счете он все же получает «действительное», а не «желаемое». Со сном же все не так просто. Умение положительно истолковать его - определенное искусство, которое позволяет привносить в действительность элемент желаемого.

Истолкование Йосефом снов Паро породило соответствующую действительность, ту действительность, которая в равной мере устроила и Йосефа, и египетского властителя. И, по-видимому, в значительной мере в этом искусстве «позитивно» истолковывать сны заключался секрет политического успеха первенца Рахели.

СТРАСТИ ИАКОВА («Микец» 5765)

Человек, страстно любящий своего близкого, постоянно испытывает страхи за его жизнь, но тем самым он не только хранит его от беды своими молитвами, но и навлекает на него опасность.

Необходимая осторожность

В недельной главе «Микец» описывается, как братья Йосефа отправились в Египет в поисках пропитания. При этом Беньямина Иаков оставил дома: «А Беньямина, брата Йосефа, не отослал Иаков с его братьями, ибо сказал: Как бы его не постигла беда!» (42.4)

Раши пишет в связи с этим решением Иакова: «А дома не может его постичь? Сказал раби Элиэзер, сын Иакова: Отсюда следует, что Сатана выдвигает обвинения против человека в пору опасности» (считается, что всякое путешествие связано с опасностью).

Правило, согласно которому Сатана предъявляет обвинения против человека в минуту опасности, так же принято в иудаизме, как и идея того, что обвинение провоцируется неосторожностью.

Иными словами, осторожность – это определенная добродетель, которая может спасти даже в час опасности, в то время как ее отсутствие может погубить даже при самых благоприятных условиях.

Так, например, в Гемаре (Хагига 4-5) говорится: «Р.Иосеф, когда читал следующий пасук, плакал: "есть кончина без суда" (Мишлей. 13.23). Сказал: Разве есть кто-нибудь уходящий не в свое время? И разве имеется умерший без причины? Находился как-то раз у р.Биби бар Абайе Ангел Смерти и смотрел р.Биби бар Абайе, как забираются души Ангелом Смерти. Сказал Ангел Смерти подчиненному ему духу: ступай приведи мне Мирьям, которая делает женщинам прически. Он пошел и принес Мирьям, которая присматривает за детьми. Я ведь повелел принести тебе Мирьям, делающую прически, - сказал Ангел Смерти. Ответил служебный дух: если так, я верну эту к жизни. Сказал Ангел Смерти: Раз уж ты принес ее, должна остаться.

Итак, есть пример, как женщина умерла без суда, но по ошибке. Спросил его: как, если еще не пришло время той женщине умереть, ты мог взять ее? Тот (служебный дух) рассказал, как удалось ему это сделать: она была неосторожна, когда зажигала лампу, я подтолкнул головню, обжег ее и так сумел взять ее».

Итак, традиция допускает, что неосторожность может привести к гибели человека даже в том случае, если согласно решению небесного суда он смерти не заслуживает. В некоторых же случаях и вовсе оправдано воспринимать неосторожность как подсознательное стремление к самоубийству.

Любовь и страсть

Между тем в этом решении Иакова просматривается не столько диалектика опасности и осторожности, сколько проблема предпочтительной любви Иакова к Беньямину сравнительно с остальными братьями.

В самом деле, из того, что остальные братья без особых колебаний были отпущены в Египет, легко заключить, что их жизнью Иаков дорожил меньше, чем жизнью Биньямина. Когда же выяснилось, что удержать от поездки Беньямина не дано, Иаков, испугавшись возможной утраты, даже воскликнул: «а я как был бездетным, так и буду бездетным». (43.14)

По отношению к Беньямину со стороны Иакова обнаружилась та же самая страстность, которая ранее проявлялась им по отношению к Рахели и к Йосефу: «А Израиль любил Йосефа более всех сыновей своих, потому что он был сын старости его; и сделал ему разноцветную рубашку». (37.6)

Далее мы видим, что именно в соответствии с этой страстной привязанностью Иакова к Беньямину Йосеф разыграл братьев и подстроил так, что «несчастье» обрушилось именно на Беньямина - именно в его вещи была подложена чаша Йосефа.

В недельном чтении «Микец» описывается, как Йосеф подыгрывал Всевышнему и расцвечивал Его замысел дополнительными тонами. Но в этом подыгрывании дополнительно высвечивается общий план Провидения, а именно выявляется некий общий духовный закон, согласно которому чрезмерная привязанность к кому-либо накликивает на него беду.

Этот закон вполне однозначно был сформулирован Торой по отношению матери Йосефа и Биньямина: «Но увидел Господь, что Лэя не любима и отверз утробу ее, а Рахель была бездетна» (29.31), т.е. бездетна именно из-за чрезмерной любви к ней Иакова.

Соответственно легко заметить, что драма, описанная в главах «Ваешев» и «Микец» была возможна только благодаря той страстности, которую Иаков испытывал по отношению к Йосефу, а позднее к Биньямину.

На первый взгляд это может показаться странным. Казалось бы, любовь должна защищать свой предмет, ведь любовь возносит к престолу Всевышнего непрекращающиеся молитвы, создает ангела и хранит от беды.

В этом отношении достаточно упомянуть историю, приведенную Муди в его книге «Жизнь после жизни»: «Я ухаживала за своей старой теткой перед смертью… все молились о ее выздоровлении. Несколько раз тетка переставала дышать, но дыхание к ней возвращалось. Наконец в один из дней она посмотрела на меня и сказала: «Джоанна, я была там. Там очень хорошо. Мне хотелось бы уйти, но я не могу этого сделать, пока вы молитесь, чтобы я оставалась с вами. Ваши молитвы не отпускают меня. Прошу вас, больше не молитесь». Мы так и сделали. Через некоторое время тетка умерла».

Однако тут все же имеется один нюанс. Тот, кто обращает к Всевышнему подлинные молитвы, смиряется перед Ним, и даже при самом неблагоприятном развитии событий - в случае гибели своего близкого - готов благословить Создателя словами: «Благословен Судия праведный!»

В прологе к книге Иова подробно рассказывается о разговоре между Всевышним и ангелом-обвинителем, в ходе которого было решено испытать Иова величайшими бедствиями – утратой всех его детей и имущества.

Но любопытно, что Иов еще раньше предчувствовал возможность этой утраты. Возможно даже, что это предчувствие преследовало его как некий постоянный кошмар. Во всяком случае, Иов открыто признается: «Ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня, и чего боялся я, то и пришло ко мне». (Иов 3.25)

Но кто знает, не этот ли незначительный «психологический» момент создал то загадочное согласие между Всевышним и Сатаной, в результате которого последовало испытание Иова?

В этом отношении опять же знаменательно появление «некого» незнакомца в истории продажи Йосефа в Египет: «И нашел его некто, когда он блуждал по полю, и спросил его тот человек, говоря: чего ты ищешь? Он сказал: братьев моих ищу я; скажи мне, где они пасут? И сказал тот человек: они двинулись отсюда, ибо я слышал, как они говорили: «пойдемте в Дотан». И пошел Йосеф за братьями своими и нашел их в Дотане». (37.15-17)

Раши сообщает, что этот «некто» был ангел Габриэль. Иными словами, история продажи Йосефа в Египет тщательно курировалась небесами. Возможно даже, что этой истории также предшествовал какой-то свой «небесный пролог».

Как бы то ни было, но невольно создается впечатление, что страстно обожая кого-либо, человек подставляет его под удар обвинителя. Но как это следует понимать?

Согласно представлениям каббалы, всякое благое дело создает ангела хранителя. Но может быть при чрезмерной страстности помимо ангела хранителя порождается также и его тень - ангел-губитель?

Разумеется, трудно поверить, что Всевышний станет отнимать жизнь человека только для того, чтобы наказать слишком страстно любящего его ближнего. Но когда у предмета чьей-то страсти имеются собственные грехи, то наказание за них может оказаться более грозным.

Человек, страстно любящий своего близкого, постоянно испытывает страхи за его жизнь, но тем самым он не только хранит его от беды своими молитвами, но и навлекает на него опасность.

История продажи Йосефа однозначно учит нас тому, что готовность разлучиться со своим близким - большая защита от бедствий, нежели стремление любой ценой разлуки избежать. Щитом этой готовности были защищены сыновья Иакова от Леи и служанок, но Йосеф и Беньямин (равно как и Рахель) оказались куда более уязвимыми. В отношении Биньямина Обвинитель оказался «потешным», оказался исключительно назидательным, ибо в большей мере был создан человеком (Йосефом) нежели Всевышним, но сама логика соответствующего духовного закона воспроизведена в точности. Во всяком случае, сам Йосеф и в особенности Рахель пострадали куда значительнее.

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ УСПЕХ («Микец» 5764)

Восхождение Йосефа

В недельной главе «Микец» описывается внезапный взлет, совершенный Йосефом, когда из тюрьмы он поднялся к вершинам власти.

«И сказал Паро Йосефу: смотри, я назначил тебя над всей землей Египетской. И снял Паро перстень свой с руки своей, и надел его на руку Йосефа; и одел его в одежду из виссона, и возложил золотую цепь на шею ему. И велел везти его на колеснице наместника, бывшего у него. И возглашали пред ним: «Аврейх!». И назначил его над всею землею Египетской. И сказал Паро Йосефу: я Паро, и без тебя никто не поднимет ни руки своей, ни ноги своей во всей земле Египетской» (Берешит 41.44-50).

Итак, бывший раб, бывший бесправный узник в одно мгновение оказался вторым лицом после Паро во властной иерархии Египта. Благодаря этому возвышению вскоре сбудется его сон, и его братья придут и поклонятся ему.

Разумеется, аналогичных взлетов в истории можно встретить немало. Между тем иудаизм наделяет такого рода события особым значением. В иудаизме сила Всевышнего обнаруживает себя прежде всего в слабости. Если Он избирает Себе народ, то производит его не от плодородной, а, напротив, – от неплодной четы. Если Он выбирает Себе царя, то младшего сына и из семьи сомнительного происхождения.

Каббалисты иллюстрируют это положение в частности еще и тем, что полные гематрии (гематрии букв, записанных буквами) трех букв, входящих в имя Всевышнего, т.е. «юд», «хей» и «вав», является наименьшими из всех.

В Св.Писании мы читаем: «Нет столь святого как Господь, ибо нет другого кроме Тебя, и нет твердыни, как Бог наш. Не говорите слишком высокомерно, надменно, да не выйдет похвальба из уст ваших, ибо Бог – всеведущий Господь, и дела у Него взвешены. Луки героев ломаются, а слабые препоясываются силою. Сытые за хлебом нанимаются, а голодные перестали голодать; даже бесплодная может родить, а многочадная изнемогает. Господь умерщвляет и оживляет, низводит в преисподнюю и поднимает. Господь делает нищим и обогащает, унижает и возвышает. Подъемлет из праха бедного, из грязи возвышает нищего, чтобы посадить с вельможами и престолом славы наделяет их» (1 Шмуэль 2.2-8).

Об этой специфической славе, о славе возвысившегося нищего и хотелось в связи с восхождением Йосефа поговорить. Ибо явно заслуживает разъяснения следующий парадокс: с одной стороны природная сила и природная слава как будто бы не ценятся, а с другой стороны, даже когда они приобретены от Всевышнего, то все равно вроде бы остаются природными по своей сути. Просто нищий превращается в вельможу, просто неплодная и плодовитая меняются местами. Чем же тогда эти силы и славы различаются?

В самом деле, чем Йосеф как властитель отличался от Паро? Разве не его политику он успешно проводил?

Вопрос, связанный с политической властью. важен и интересен, но сегодня мне хотелось бы рассмотреть не политический, а человеческий аспект этой проблемы, сегодня мне бы хотелось рассмотреть, так сказать, «литературный» аспект возвышения Йосефа. Ведь в литературном отношении слава Йосефа быть может еще более выдающаяся слава, чем слава политика.

Действительно, как справедливо заметил это Томас Манн, Йосеф приукрашивал пишущуюся Всевышним историю. Он сознательно затягивал и драматизировал ее. Словом, постигнув замысел Творца, Йосеф этот замысел дополнительно развивал и расцвечивал: вместо того, чтобы сразу открыться братьям, он начал игру в «кошки-мышки», он стал разыгрывать их так, как если бы он был сам Бог. В частности, войдя во вкус происходящего, он подложил в мешок Биньямина свою чашу, чтобы затянуть игру с братьями. В этом пункте, да и не только в нем одном, Йосеф являлся соавтором Торы, по меньшей мере соавтором недельных чтений «Микец» и «Ваигаш».

Но дело в том, что литературная деятельность вообще гораздо теснее связана с жизненными и духовными задачами, чем это принято думать. Наверно не случайно традиция сравнивает жизнь человека с книгой, более того, утверждает, что человеческая жизнь, человеческие поступки записываются в Книгу, составляют собой Книгу (Пс 56.9. Пс 139.16).

Но если это так, то тот «литературный взлет», тот момент, через который прошли все признанные писатели, отражает общее иудейское отношение к действительности, согласно которому успех дается Всевышним независимо от природного таланта, за счет некоторого другого дара («Господь делает нищим и обогащает, унижает и возвышает. Подъемлет из праха бедного, из грязи возвышает нищего, чтобы посадить с вельможами, и престолом славы наделяет их»).

Бывают нищие, которое превращаются в вельмож и приобретают все их навыки, полностью забывая свое прошлое. Но не о них говорит Тора. То возвышение нищего, о котором говорит Писание, предполагает, что человек навсегда сохраняет осознание своего нищенства. И такой человек печется о славе Всевышнего, - единственного властелина взлетов и падений, - а не о своей славе.

О некоторых христианских подвижниках известно, что они умышленно создавали себе репутацию дурных людей. Возможно и без подобной крайности, но иудаизму также знаком такой подход. Так о Дове Баэре из Межрича, великом Магиде рассказывали: “Когда Магид узнал, что стал широко известен, он обратился с молитвой к Богу и просил объяснить, за какой грех он несет такое наказание». 105

Реакция эта очень характерна и понятна. Она строится на ясном осознании того, что земная слава пуста и преходяща. Но парадокс состоит в том, что среди той же самой аудитории, которая ценит внешнее и преходящее, всегда находит признание также и нечто вечное и подлинное.

За примером далеко ходить не приходится. Так, пророки и вообще многие персонажи ТАНАХа (в том числе Йосеф) часто преследовались, но при этом их авторитет в том или ином смысле признается человечеством. Таков же и авторитет оставшихся после них книг, т.е. книг ТАНАХа (а ведь не следует забывать, что Слава Торы - это также и литературная слава).

Это действительно поразительно. Нет сомнения, что большинство людей презирает истины религии и не следует этим истинам, но вопреки этой несомненной действительности Библия издается миллионами экземпляров, и до сего дня остается главным бестселлером человечества! Ее тиражи на порядки превосходят тиражи самых читаемых авторов. Авторитет Священного Писания сохраняется вопреки каждодневной действительности, на каждом шагу отрицающей этот авторитет.

Можно ли думать, что пророки нуждаются в этом «литературном признании», что они радуются своей «литературной славе»? Разумеется, нет. Они радуются за распространение порученного им посланничества, а не за свой беспрецедентный успех.

Рукописи не горят

В этом отношении литературную славу Библии можно признать образцом той славы, к которой должен стремиться всякий даровитый человек. Его в равной мере не должны деформировать ни малочисленность аудитории, ни, напротив, ее широта.

В этом вопросе вообще и писателям и читателям следует сознавать лишь одно: достойно прожитая жизнь является нашим главным основным произведением, которому литературная деятельность лишь сопутствует и содействует.

Иногда литературное признание, оцениваемое длительным тюремным заключением, заведомо превосходит признание, выражающееся присуждением престижной литературной премии. Я не сомневаюсь, что в этом отношении многих литературных князей ждет масса сюрпризов, когда их - уважаемых и почитаемых в этом мире - в мире грядущем будут затмевать вдруг неизвестно откуда появившиеся «нищие» (я помню, в брежневские времена мне однажды довелось слышать по «вражьим голосам» передачу о поэте Владимире Зэка, который большую часть своей жизни провел в советских лагерях и там погиб. Его стихи произвели на меня тогда сильное впечатление. Но сегодня я не знаю, где их разыскать. Стихов этого автора нельзя найти даже в интернете. А сколько великих талантов погибло в полной неизвестности).

Итак, и писателям и читателям следует ясно сознавать, что писательская слава вспомогательна, что она целиком и полностью вмещается в славу собственно человеческую и по определению не может ее превосходить. Писательская слава мельче славы обычного «доброго имени», и литераторы в определенные моменты обязана фиксировать свое внимание именно на этом.

Человеку свойственно искать вечную, а не земную славу. Вменяемый человек предпочтет быть настоящим спецназовцем, а не актером, играющим спецназовца, ибо в этом случае его самоуважение несопоставимо выше. С этой точки зрения Сильвестр Сталлоне, приобретший мировую славу и солидный капитал - неудачник по сравнению с тем бойцом спецназа, имя которого запрещено к разглашению, но который принимал участие в блестящих операциях и определял их успех.

Так же и автор. Он ни на мгновение не должен выпускать из виду, что его писания служебны, что главным его романом является его собственная жизнь. Трактаты, статьи, романы и стихи, написанные на бумаге, осмысленны лишь настолько, насколько им удалось быть вписанным в эту живую жизнь, в Книгу жизни, которая, разумеется, не горит.

Виктор Франкл говорит в этой связи: «Ни одна великая мысль не может пропасть, даже если она так и не дошла до людей, даже если она была "унесена в могилу". Согласно этому закону, ни одна драма или трагедия внутренней жизни человека никогда не проходила впустую, даже если они разыгрывались втайне, не отмеченные, не прославленные ни одним романистом. "Роман", прожитый каждым индивидом, остается несравнимо более грандиозным произведением, чем любое из когда-либо написанных на бумаге. Каждый из нас так или иначе осознает, что содержание его жизни где-то сохраняется и оберегается. Таким образом, время, сменяющие друг друга годы не могут повлиять на смысл и ценность нашей жизни».

Это утверждение выдающегося философа и психиатра, выжившего в четырех нацистских лагерях, полностью соответствует тому представлению, которое известно на основании мистических прозрений самых разных религий. В книге Тегилим (56.9) говорится: «Скитание мое исчисли Ты, сложи слезы мои в кожаный мех Твой, не в книге ли они Твоей». А Сведенборг пишет: «Все дела и мысли человека отпечатаны во всем составе тела его и они, будучи вызваны из памяти его, являются как бы прочитанные по книге, а при рассмотрении духа, при небесном свете, как бы изображаемое в лицах. Прибавлю к этому еще нечто замечательное о загробной памяти, убедившее меня, что не только общие предметы, но и самые частные, однажды вошедшие в память, остаются там навеки: я видел исписанные книги, как здесь, и мне дано было знать, что они взяты из памяти писателей, и что в книгах этих, противу сочинений, писанных на земле, не пропущено ни одного слова» (463).

Итак, литературная деятельность мистериальна в силу того, что она сопряжена с основной жизненной задачей - обретением вечного существования. Однако эта мистериальность проступает лишь в те моменты, когда она действительно совпадает с поиском вечности.

СОН И СНОВИДЕНИЯ («Микец» 5763)

(продолжение, начало в «Ваешев» 5763)

Теплокровная аристократия

В недельном чтении «Микец» рассказывается о снах Паро и о том, как их истолковал Йосеф. Это истолкование показалось Паро в такой мере убедительным, что он не только выпустил Йосефа из темницы, но сделал его своим первым министром.

В прошлый раз я уже начал говорить о сне и сновидениях, упомянув, что они составляют одну из радостей человеческой жизни, и что киты и дельфины, которые благодаря тому, что они лучше приспособлены (полушария их мозга спят поочередно), в действительности многого и лишены. Я привел в этой связи слова Честертона, что «сон – положительное загадочное наслаждение, которое мы забываем, потому что оно слишком прекрасно. Вероятно, во сне мы пополняем силы у древних, забытых источников. Если это не так, почему мы радуемся сну, даже когда выспались? Почему пробуждение – словно изгнание из рая?».

Итак, несомненно, что сон почему-то нужен животному и человеку в своем первозданном и полноценном виде. Живые существа подвергаются излишней опасности, а люди, по меньшей мере, теряют треть своего драгоценного времени, но они все же рады этому столь же неотвратимому, сколь и загадочному наслаждению. В чем же его смысл? Что происходит с нами во сне?

На мой взгляд, сон невозможно понять на уровне индивидуальной биологической жизни, вне связи организма с космосом.

Кому-то может показаться, что сон входит в общее явление биоритмов, которым подчиняется все живое, а именно, что сон - это одно из проявлений универсального явления циклического колебания биологической активности, в первую очередь связанное со сменой дня и ночи. Между тем это так лишь отчасти. Явление сна далеко выходит за пределы явления биоритмов. Если, например, вы можете отметить, что активность деления клеток в эпителии кишечника мыши подчинена явному суточному циклу, то с некоторыми оговорками можно сказать, что активность мозга одна и та же во сне и наяву.

При этом важно отметить, что сон представляет собой вполне особый и уникальный феномен, известный лишь высокоорганизованным животным – птицам и млекопитающим. Рыбы, земноводные и даже пресмыкающиеся, не говоря уже о беспозвоночных - не спят. Они проводят холодные периоды года в полном оцепенении, но в то же время в теплые периоды им совершенно неведом сон.

Как я уже говорил, ученые связывают сон именно с «высокой организацией», с тем, что во сне происходит процесс обработки информации. Есть период бодрствования, считают ученые, когда организм получает информацию, и период сна, когда он ее перерабатывает.

При всем том, что в этой гипотезе имеется доля истины, она явно не тянет на то, чтобы разгадать главную загадку сна. Лично мне трудно поверить, что только для того, чтобы «перезагрузиться», высокоорганизованному существу необходимо по несколько часов валяться в полном беспамятстве. Тут что-то не то.

Однако прежде чем попытаться поискать ответ в другом направлении, попробуем вспомнить, какими еще особенностями наделены «высокоорганизованные животные», кроме как загадочным свойством чуть ли не треть своей жизни проводить в странном и загадочном оцепенении?

Если не вдаваться в разного рода технические детали, типа наличия четырехкамерного сердца, а рассмотреть вопрос на качественном уровне, то по существу этих свойств окажется только два, и это - наличие высшей нервной деятельности и теплокровность. Наслаждаться сном дано лишь тем животным, которые обнаруживают сложное поведение и поддерживают постоянную температуру тела. Наличие именно этих двух свойств определяется как «высокоорганизованность».

Под сложным поведением, под «высшей нервной деятельностью» обычно понимается способность вырабатывать условные рефлексы. Однако в сфере безусловных рефлексов высокоорганизованные животные также весьма необычны, ибо они наделены, по меньшей мере, одним уникальным, и поистине «высшим» инстинктом, и это - инстинкт заботы о потомстве. Собаки, дельфины, попугаи, да и многие другие теплокровные могут обнаружить удивительную сметливость, которая нередко озадачивает и восхищает человека. И все же то главное, в чем все эти животные замечательны – это именно забота о потомстве, свойство, которого напрочь лишены все прочие живые существа. Именно заботу о потомстве можно представить как главный королевский признак «высшей нервной деятельности».

Итак, мы имеем дело с определенным «пакетом» трех признаков, которые не фигурируют в отдельности, но только вместе и это - теплокровность, забота о потомстве и сон.

Вдумаемся в эти свойства и постараемся расшифровать, что они могут значить. Относительно заботы о потомстве мне уже доводилось писать («Богоподобие зверя» ), что в этом инстинкте прозревается богоподобие животных. Как бы в самой природе проглядывается милующий лик Всевышнего, просматривается отеческая забота и промысел – т.е. центральная религиозная идея.

Но чему соответствует теплокровность? Теплокровность – это энергетическая автономия, это выход из единого космического теплового цикла. Если все прочие живые существа живут в едином тепловом ритме, если в энергетическом плане они полностью интегрированы в жизнь космоса, то теплокровное животное вырывается из этой жизни и добивается поразительной самостоятельности. Некоторые животные, обитающие в разных климатических поясах, как, скажем, собаки или олени, способны существовать и поддерживать постоянную температуру тела почти в стоградусном диапазоне (от – 50 до +50)! Этой своей температурной независимостью теплокровное животное в значительной мере начинает напоминать собой сам космос. Иными словами, оно микрокосм, или, что то же самое, в теплокровном живом существе лик космоса представлен предельно выразительно.

Мы знакомы с учением древних, согласно которому космос как целое имеет облик человека, и потому человек именуется микрокосм. Но в действительности эта логика распространяется так же и на всех живых существ. Рамбам пишет в этой связи: «Знай, что сущее в целом есть не что иное, как единый индивид, то есть шар, ограниченный внешними небесами, со всем что внутри него, есть несомненно единый индивидуум с такой же степенью индивидуальности, что и Зайд или Умар. И многообразие субстанций сущего, то есть субстанций этого шара и всего того, что в нем, подобно многообразию субстанций органов человеческого индивидуума... При всем том, что мы говорили относительно подобия мирового целого человеческому индивидууму, не за счет приведенных сопоставлений говорится о человеке как о микрокосме, ибо эта аналогия целиком применима к любой животной особи с полностью развитыми органами. Но ведь ты никогда не услышишь, чтобы кто-либо из древних называл осла или коня микрокосмом. О человеке же это говорят благодаря тому, что присуще исключительно ему, а именно благодаря рациональной способности» («Путеводитель заблудших» Гл.72)

Итак, человек именуется микрокосмом не из-за каких-то исключительных особенностей своей телесности, а по посторонним соображениям. На основании же телесности всякое живое существо, начиная амебой и кончая гориллой, можно рассмотреть как микрокосм, т.е. как выражение космоса как целого. Говоря проще, если бы мы смогли выбраться за пределы вселенной и стали бы разглядывать ее «снаружи», то увидели бы, что перед нами некий оборотень, играющий всем многообразием животных образов, что каждое живое существо - это лик мироздания как целого. Или говоря другими словами, рассматривая какое-либо животное, мы как раз и рассматриваем космос «снаружи», рассматриваем его как целое, сталкиваемся с одним из его ликов.

Вселенский гипноз

Но тогда понятно, что хотя всякое живое существо космос как-то выражает, наибольшей выразительности достигают именно теплокровные животные - птицы и млекопитающие. Они наиболее космосу подобны, они наиболее адекватно его раскрывают. Это прослеживается даже в любых мелочах, так, например, у рыб, земноводных и пресмыкающихся, не говоря уже о прочих тварях вроде насекомых, вместо физиономий имеются лишь фиксированные маски. Их морды – т.е. самые выразительные части тела - хранят некие смысловые срезы, лишенные всякой подвижности. Но мимика млекопитающих в этом отношении разительно отличается от всех других живых существ, они даже наделены определенной осмысленностью взора. И уж тем более можно сказать, что каждое млекопитающие обнаруживает какой-то свой яркий характер.

Итак, любое живое существо – это космос как целое. И чем более это существо живо и независимо, чем больше оно от самого космоса оторвано и эмансипировано, тем больше оно его представляет. Но одновременно это существо остается также и интегральной частью космоса, оно принадлежит космосу как его член, оно не только целое, но и часть. А значит, оно вынуждено свою частичность, т.е. подчиненность космосу как-то постоянно обнаруживать.

Сон, по всей видимости, и является таким актом подчинения, актом превращения целого в часть, т.е. моментом включения животного в общий космический ритм. Во сне животное утрачивает самостоятельность и подчиняется единому космическому организму. Во сне живое существо, как бы возвращается к своему источнику. Рыбы же и черепахи не нуждаются в таком специальном укрощении плоти по той простой причине, что они и без с того с космосом достаточно слиты.

То существо, которое добилось для себя температурной независимости от мироздания, которое высвободило себе суверенное бытие, и тем самым само превратившееся в космос, по-видимому, должно платить за свою сохраняющуюся причастность космосу определенную дань. Это существо будет поддерживать постоянную температуру, этого у него не отнимут, но на несколько часов оно будет полностью обездвижено, как лягушка на морозе. Те же самые колебания активности, которые наблюдаются у земноводных в зависимости от колебаний температуры окружающей среды, те же самые колебания как бы искусственно создаются у теплокровных животных.

Все прочие животные, не знающие теплового суверенитета, хотя они тоже представляют космос как целое, все же в главном ритме едины с ним, их активность полностью определяется активностью светил. Они интегрированы в космос. Но как только возникает истинный суверенитет, как только живое существо в такой мере уподобляется космосу, что подобно ему живет внутри собственной энергосистемы, то ему приходится и как-то дополнительно переживать свою сохраняющуюся включенность в космос. Фаза независимости от космоса закономерно сменяется фазой интеграцией с ним, фазой, которая должна быть отмечена определенной пассивностью. В этом смысле сон похож на смерть и справедливо ей уподобляется. Но в то же время эта смерть является актом соединения с космосом, и поэтому сон - это часть жизни, и даже активная ее часть. Сладость сна – это сладость возвращения во внутриутробное состояние, в состояние единства и слияния с природой. И в этом смысле Честертон правильно назвал сон таинством.

Таким образом можно сказать, что высокоорганизованные животные имеют два модуса бытия: бодрствование и сон. Когда теплокровное животное бодрствует - оно выступает в качестве космоса как целого, когда оно спит – оно часть космоса. В этом смысле сон - это гипноз, которому животные и люди подвергается со стороны Вселенной… или со стороны Всевышнего.

Здесь, по-видимому, стоит вспомнить, что вторым после теплокровности признаком спящих животных является наличие инстинкта заботы о потомстве. Первое свойство, по всей видимости, соответствует качеству суда, а второе - качеству милости. Таким образом, первый источник сна - природный и темный, второй - небесный и светлый. Первый источник посылает сновидения структурные, поддающиеся систематизации и истолкованию в соответствии с самыми различными подходами. Второй источник - это источник снов индивидуальных, неповторимых и вещих, которые не по зубам никакому соннику и психоаналитику, но которые ясно обращены к тому, кому они посланы. Мастером разгадывать такие нестандартные сны был Йосеф. Эти сны от Бога, они знамение небес.

То, что я сказал в отношении космоса и организма, в совершенно другом плане повторяется и в отношении человека и Бога.

«Не дремлет и не спит Страж Израиля» (Тегил 121.4) - Не спит и не дремлет только Он, Страж Израиля. Но на человека Он наводит сон. Мидраш говорит: «Когда Господь пресвятой создал Первого человека, ангелы служения ошиблись и пытались называть его (человека) Пресвятым. На что это похоже? На царя и его наместника, которые ехали в колеснице. Граждане желали приветствовать царя и кричали: «Государь!», но не знали, кто из них царь. Что же сделал царь? Столкнул другого с колесницы, и все узнали, кто из них царь. Так же, когда Господь создал Первого человека, ошибались ангелы. Что же сделал Господь? Навел на него сон, и все узнали, что это человек» (Берешит Раба 8.9)

С одной стороны сон - это смерть, потому что для человека частичность - это смерть. Сон, в особенности для человека - это знамение его вещности и частичности, но не унижающей и не уничтожающей его, а лишь напоминающей ему его место и возвращающей его в природное единство.

Возможно, конечно, я все это придумал и никакого такого соответствия на самом деле не существует. Возможно, тайна сна заключена в чем-то другом. Возможно. Но другие объяснения природы сна и вовсе не удовлетворительны, а понимать загадочные явления как-то хочется. Поэтому пока не существует лучшего объяснения, я считаю себя вправе пользоваться этим, и предлагаю его суду читателя.

СВЯЩЕННАЯ ИГРА («Микец» 5762)

Корень искусства

Недельное чтение «Микец» начинается с рассказа о том, как через два долгих года после того, как Йосеф разгадал сон виночерпия, тот вдруг вспомнил о его даре истолковывать сны. Йосеф понадобился Паро, которому приснилось два сна - сон о семи тучных коровах, поглощенных семью тощими, и сон о семи тучных колосьях, так же поглощенных семью тощими. Йосеф разгадал значение этих снов, он предсказал, что мир ждет семь урожайных лет, которые сменятся семью голодными годами.

«И сказал Паро Йосефу: Так как Бог возвестил тебе все сие, нет разумного и мудрого, как ты. Ты будешь над домом моим, и по слову твоему управляться будет весь народ мой, только престолом я буду больше тебя. И сказал Паро Йосефу: смотри, я назначил тебя над всею землею египетской» (41.39-41). После этого стремительного возвышения Йосефа все стало развиваться, как он и предсказал: «И кончились семь лет урожая, который был в земле египетской, и наступили семь лет голода, как сказал Йосеф. И был голод во всех землях, а во всей земле египетской был хлеб» (41.54)

Голод коснулся и семьи самого Йосефа в земле Кнаан: «И увидел Иаков, что есть хлеб в Египте, и сказал Иаков сыновьям своим:… вот, я слышал, что есть хлеб в Египте, пойдите туда и купите нам хлеба… И сошли братья Йосефа, десятеро, купить зерна в Египте» (42.1-4). Далее описывается встреча Йосефа с братьями, которым он, тем не менее, не открылся, а вместо этого начал их мистифицировать. Невольно возникает вопрос, почему Йосеф сразу не воскликнул: «Это я»? Зачем он включился в какую-то странную игру, описанию которой посвящено две трети нашего недельного чтения? Ради чего он продлил муки отца? Ради чего играл на нервах братьев? Можно подумать, что это делалось для того, чтобы созрело их раскаяние. Но оно бы произошло и без этих прикрас. Существует мнение, что братья горько сожалели о содеянном задолго до встречи. Например, Раши утверждает, что коль скоро в Торе сказано «десять братьев Йосефа» (42.3), а не «сыновья Иакова», это говорит, что братья раскаялись и пошли в Египет не только за хлебом, но и для того, чтобы разыскать там Йосефа и выкупить его. В любом случае ясно, что братья были близки к раскаянию и устыдились бы при первой же встрече.

Чем же тогда руководствовался Йосеф? Что он делал? Рамбан утверждает, что Йосеф не открылся десяти братьям и заставил их отправиться за одиннадцатым братом Беньямином для того чтобы мог сбыться его сон: «одиннадцать звезд поклонилось мне» (37.9). Ор Ахаим считает, что Йосеф руководствовался чувством мести. Было бы обидно, если бы эти комментаторы оказались правы и мне лично куда больше по сердцу приходится объяснение, данное Томасом Манном. Его роман-мидраш «Йосеф и его братья» можно признать убедительным и местами даже блестящим.

Вот, например, как рассуждает манновский Йосеф, прослышавший, что его братья направились в Египет за хлебом. «Мне будет не по себе при мысли, что им будет не по себе, когда я, наконец, скажу: «Это я». Но я ни в коем случае не оплошаю, я не испорчу праздника убогим убранством, выпалив сразу же: «Это я». Нет, я повременю и буду с ними холоден… Холоден до враждебности! Боюсь, что у меня не получится холодности, если я не доведу ее до враждебности. Так легче. Нужно придумать какой-нибудь повод, чтобы говорить с ними жестко, а то даже накричать на них. Я сделаю вид, что их дело кажется мне очень подозрительным и загадочным, и что сперва нужно все тщательно расследовать и выяснить».

Но главная идея этой истории, составляющей две трети главы «Микец» и придуманной не Всевышним, а Йосефом, выражена, пожалуй, в следующих словах, вложенных Томасом Маном в уста его Йосефа: «Как можно торопить такую историю Божию, не запасшись терпением, чтобы тщательно украсить ее! Даже если пройдет целый год, прежде чем они вернутся с Беньямином, я скажу, что это не слишком долго. Что такое год в сравнении с этой историей!»

Итак, вслед за Манном можно правдоподобно предположить, что Йосеф, почувствовавший смысл и красоту божественного плана, решил «потянуть» с ним. Он пожелал эту историю продолжить, приукрасить, придать ей дополнительный блеск. Так, Йосеф вернул деньги, полученные от братьев за хлеб, подсунув их к ним в мешки. По мнению Манна он размышлял: братья «испугаются, увидев в этом какое-то загадочное предвестие. И почувствуют, что кто-то желает им добра и в то же время подтрунивает над ними». А потом подложил свою чашу в мешок Беньямина.

Та часть романа Томаса Манна, которая посвящена нашему недельному чтению, именуется «Священная игра». Автор пишет: «Священная игра приближалась к своему высшему взлету, и от десяти братьев зависело, будут ли они участвовать в нем, прибыв к месту действия, или же только узнают о нем с чужих слов… Это во многом определяло его, Йосефа, отношение к ним в будущем».

И все-таки, зачем была нужна эта игра, каков ее духовный смысл и статус?

Мы видим, что Йосеф решился подыграть провидению, что он решил расцветить и приукрасить Божественный план. Но ведь это вполне естественно. Всевышний создал человека красивым, но человек продолжает украшать свое тело одеждой, подчеркивая ею одни свои свойства и скрывая другие. Если человек не культурист, т.е. если он не занят специальным освоением собственного тела, то в бане он менее выразителен, чем в салоне.

Что, в конце концов такое культура, и прежде всего искусство, если не попытка «подыграть» Всевышнему?

Йосеф был пророк и политик, и он мог позволить себе творить в самой жизни, творить саму жизнь. Но тем самым Йосеф привнес в Тору свою собственную прекрасную и трогательную главу, которой могло бы и не быть. Таким образом, то, что совершил Йосеф, было неким искусством, которому нет названия, настолько оно базисно и первично. Но мы ясно видим, что всякое подлинное искусство в своей основе восходит к этому порыву – к распознанию Божественного замысла и раскрытию его в этом мире, к порыву «подыграть» Всевышнему.

То, что сделал Йосеф, не дано было сделать никому другому. Ведь он фактически дописал целую главу Торы, по меньшей мере Тора сочла уместным пересказать то, что Йосеф сознательно «присочинил» самой своей жизнью. При этом важно понимать, что «первичное искусство» Йосефа - занятие очень ответственное. Ведь если в искусстве мы еще можем позволить себе какие-то эксперименты и вольности, то вмешательство в ход Провидения - дело в высшей степени тонкое, и игра Йосефа нам ясно показывает, в каких пределах это вмешательство оправдано и осмысленно. Однако об этой стороне проблемы уместней будет поговорить в следующий раз. Сейчас я бы хотел обратить внимание на саму эту еврейскую склонность к «сочинительству».

Народ книги

Известное изречение, что еврейский народ – это народ Книги, может быть понято так же и в том смысле, что он эту Книгу истолковывает, осмысляет, а значит и в определенном смысле продолжает. Иными словами, хотя и не так как Йосеф, но, тем не менее, всякий еврей как-то сам дописывает Тору, домысливает, развивает (в своих истолкованиях, в своих «диврей Тора») ее истории.

Одним из последних оригинальных достижений европейской мысли считается деконструктивизм. Согласно этой теории, предложенной французом Жаком Деррида, Автор и Читатель в равной мере отвечают за смысл текста. Вот какое определение дает этому подходу философский словарь: «Исходный пункт деконструктивизма – невозможность находиться вне текста. Всякая интерпретация и критика, допускающие внеположенность исследователя тексту, считается заведомо несостоятельной». В сущности это тот же самый принцип, который был сформулирован в физике как принцип неопределенности. В макрофизике прибор всегда находится вне объекта, линейка никак не влияет на процесс измерения. В микрофизике же прибор всегда настолько «груб», что неизбежно влияет на измерение объекта. Иными словами, объект и прибор создают некое исходное единство, они в равной мере отвечают за знание. Но если даже в неживом мире это так, то тем более в «гуманитарной» сфере следует ожидать подобных эффектов.

Но в еврейской традиции аналогичная идея была провозглашена по меньшей мере еще несколько столетий назад, когда среди каббалистов стало распространяться представление о том, что у Торы даже не семьдесят (о чем говорится еще в Зогаре), а в сущности все шестьсот тысяч ликов, т.е. весь «кнессет Исраэль», все собрание еврейских душ, восходящих к тем коренным душам, которые стояли у горы Синай и клялись «исполним и послушаем». Согласно этому взгляду, каждая еврейская душа привносит в мир какое-то свое новое видение, свое неизвестное до нее истолкование Торы, какие-то свои уникальные «диврей Тора». Дописывать Тору, т.е. продолжать ее в мидраше, в истолковании – это предназначение каждой еврейской души.

Но предел у этого набора истолкований, разумеется, признается. У Торы семьдесят ликов (число семьдесят символизирует полноту). Однако все же семьдесят, но не семьдесят один. Заранее можно сказать, что существуют такие интерпретации понимания слов Торы, которые выходят за допустимые самим Всевышним пределы. И книга «Зогар» описывает их в следующих выражениях: «Святой, благословен Он, внимает голосу тех, кто занимается Торой. И из каждого слова, обновленного в Торе тем, кто трудился над Торой, Он создает один небосвод. Мы учили: В тот час, когда слово Торы обновляется в устах человека, это слово возносится и предстает перед Святым, благословен Он. И Святой, благословен Он, берет это слово и целует его, и коронует его семьюдесятью коронами, покрытыми резьбой и начертаниями. А слово мудрости, которое обновилось, возносится и садится на главу Праведника, Жизни миров, и летит оттуда, и плывет в семидесяти тысячах миров, и возносится к Ветхому днями… А если ты скажешь, что слово любого человека, невежды, созидает это, приди и взгляни: Если тот, у кого нет пути в тайнах Торы, обновит слова, которые не постиг так ясно, как подобает, то слово это поднимается. И к этому слову выходит муж превратностей, язык обмана из жерла великой бездны. И скачет пятьсот верст навстречу новому слову. И берет его, и идет с этим словом в глубь своей бездны, и создает из него небосвод лжи… И оттуда выходит она и умерщвляет многие тысячи и тьмы. Ибо, когда она находится на этом небосводе, есть у нее власть и мощь облетать весь мир за одно мгновение».

Я воздержусь от того чтобы оценивать, какая интерпретация остается в пределах консенсуса, а какая оказывается во вне. Я лишь упомяну, что на протяжении веков среди ревностно соблюдающих Тору евреев всегда встречались такие группы, которые в глазах друг друга выглядели как обитатели преисподней (как будто бы их словом уже овладел «муж превратностей»). В Средние века такого рода жесткое противостояние наблюдалось между приверженцами рационализма и каббалистами, в Новое время между митнагедами и хасидами. В наше толерантное время противостояние это не столь заметно, поскольку прямой полемики почти не ведется, но, тем не менее, среди иудеев можно отчетливо выделить два мира: тех, кто склоняется к интерпретации Торы в духе экзистенциализма, и тех, кто ее понимает каббалистико-кибернетически.

Что ж, иудаизм действительно слишком широк, и не удивительно, что многие стараются его сузить.